Сванидзе не выбирает из тарелки самое вкусное

Сванидзе считает, что ему нечего делать в Кремле.
Фото Михаила Циммеринга (НГ-фото)

– Вам не кажется, Николай Карлович, что в настоящее время достаточно одного федерального канала? Новости у всех до уныния похожи, да и аналитические программы не блещут разнообразием.

═

– Познер, Парфенов и я – абсолютно разные люди, и в студии у нас разные персонажи, как правило. А поскольку мы живем в одной стране – анализируем одни и те же события, других событий нет. Что же касается каналов, я с вами в одном согласен – в стране обязательно должны быть сильные и независимые в финансовом и политическом плане частные телеканалы. Пока они не появятся – у нас будут проблемы со СМИ.

═

– Тогда зачем же в стране два государственных телеканала?

═

– Не могу вам сказать, сколько должно быть государственных каналов. Один ли, два ли. Меня интересует не это. Речь идет не о том, чтобы сокращать государственные каналы. Речь идет о том, чтобы появлялись сильные частные каналы.

═

– Почему же они не появляются?

═

– Думаю, что они появятся, когда рекламный рынок будет составлять пару миллиардов у.е.

═

– И когда же появится такой рекламный рынок, по вашему мнению?

═

– Не знаю. Не могу вам сказать.

═

– При Ельцине частные каналы появлялись.

═

– Тогда была другая крайность. Появлялись частные каналы, но они управлялись совершенно отвязанными бизнес-структурами, которые ставили эти частные каналы перед собой, как пушку, которая била по вражеским позициям. А вражеские позиции – это были те позиции, которые не совпадали с бизнес-интересами хозяев. В итоге довели в 1998 году страну до дефолта, а в 1999-м была реальна угроза возврата к власти коммунистов, вспомните. И во многом довели до этого владевшие СМИ бизнес-структуры, которые скидывали правительства, неугодные этим бизнес-структурам, которые долбили по Кремлю, которые поддерживали те фигуры, независимо от их политической ориентации, которые в данный момент были угодны им.

═

– Где же гарантии, что новые частные телеканалы не станут, по вашему выражению, выразителями «отвязанных» бизнес-структур?

═

– Должен быть просто более длительным опыт совместного сосуществования государства, бизнеса и средств массовой информации.

═

– А почему вы перестали посещать совещания по телевидению в Кремле, которые сейчас проводит глава президентской администрации Дмитрий Медведев?

═

– Потому, что перестали приглашать – и очень много лет назад. Мне там делать нечего. Я посещал их, когда был руководителем ВГТРК.

═

– А почему не приглашают ведущих политических журналистов? Потому, что они не потерпят ценных указаний?

═

– Ну, там не указания, а скорее обмен мнениями. Тут дело в другом: журналист не должен быть частью власти. К тому же они при журналистах как-то и зажимаются.

═

– В свое время в программе «Зеркало», куда был приглашен Анатолий Чубайс, обсуждалась тема ареста Ходорковского, и Анатолий Борисович столь резко отозвался об организаторах этого, на его взгляд, политического дела, что с тех пор его больше не видно в вашей программе. Совпадение или указание свыше?

═

– Да, была такая программа с участием Анатолия Борисовича. Во время предвыборной кампании, в которой он участвовал в качестве одного из сопредседателей СПС. Но никаких указаний на его счет я ни от кого не получал. Просто он реально очень занятой человек и крайне редко ходит на какие-либо программы. Хотя уже после этого он был недавно на моей радиопрограмме «Особое мнение» с Николаем Сванидзе», которую я веду на радио «Россия». Надеюсь, в обозримом будущем он придет и в «Зеркало».

═

– У меня складывается ощущение, что вам откровенно скучно в отсутствие собственно политики, и именно этим продиктован ваш «уход» в историю. Вот и формат «Зеркала» уменьшился до 25 минут.

═

– Это произошло по результатам наших договоренностей с Олегом Борисовичем Добродеевым. Понадобилась классическая информационно-аналитическая программа по итогам недели. Мне это было не очень интересно, поскольку я всегда работал автономно от главной информационной программы «России». Поэтому решили сделать две аналитические программы – одну из них вел Женя Ревенко, теперь ведет Сергей Брилев, вторую продолжаю вести я. Она сугубо авторская. Монотемная, как вы заметили. Иногда на две темы, но не больше. И раскатывать ее на час просто не имеет смысла. Что же касается скуки от отсутствия политики... Это вообще очень интересная тема потому, что моя позиция двойственна. Как гражданин, я заинтересован в спокойном и стабильном развитии страны, которое не подразумевает резких политических событий, а как политический журналист, я, конечно же, хочу «горяченького». Когда «горяченького» нет, как гражданин, я аплодирую, а как журналист – начинаю зевать.

═

– А как историк, как вы относитесь к тому, что одна партия заняла почти всю Думу? Такого не было за все восемь Государственных Дум. О советском периоде я умалчиваю.

═

– Демократическая история России двухсерийна. Полтора десятка лет в начале ХХ века, и неполных полтора десятка лет после 1991 года. Вот, собственно, и вся история демократического развития России. Для сравнения: в Англии традиции парламентаризма насчитывают несколько сот лет. Поэтому у нас много чего не было. И много чего еще будет, я думаю. Сейчас не происходит ничего угрожающе-судьбоносного, и думаю, что тривиален в своем прогнозе: очень интересным и очень острым – если бог даст и ничего до этого не произойдет катастрофического – будет год 2008-й. Вот тогда посмотрим, кто как себя будет вести. Я думаю, что у всех адреналин тогда пойдет.

═

– Николай Карлович, почему именно сейчас, под президентские выборы, появился ваш проект «Хроники ХХ века»?

═

– Сразу скажу, тут никаких конъюнктурных соображений нет. Просто мне интересно – я историк.

═

– В фильме про 1914 год виновником несчастий России предстает Николай II, открывший ящик Пандоры, в результате чего последовали Первая мировая война, революция, Гражданская война, коллективизация, Вторая мировая война и т.д.

═

– Действительно, на этом ключевом этапе нашей истории, когда Россия могла стать одной из наиболее быстроразвивающихся демократических стран ХХ века, конкурировать с Америкой за место лидера человечества, она пошла по другому пути. Под названием «не идите за мной». Она показала всему человечеству, куда не надо идти и что не надо делать. В этом ее большая историческая жертвенная роль. Но я не считаю, что в этом виноват Николай II. Это была его беда, а не вина. Он был бы очень неплохим государем в спокойной мирной стране. Или в России, но в другой период. В это время и в этом месте он оказался неадекватен.

═

– В анонсе 15-й серии о 1915 годе написано, что это «был последний год жизни Распутина». Но известно, что его убили в конце 1916 года.

═

– Это какая-то ошибка. Его действительно убили в 1916 году. Однако наиболее показательным годом его сильного влияния на внутреннюю политику России является как раз 1915-й. Именно в этом году он впервые стал известен как публичная фигура, и именно в этом году пресса, которую до этого сдерживали цензура и полиция, накинулась на него. Самые безобразные его загулы приходятся на 1915 год.

═

– Как вы относитесь к тому, что ваш проект воленс-ноленс сравнивают с парфеновским?

═

– Во-первых, сейчас уже никто не сравнивает. Сравнивали в момент его появления. Говорили: «Ну вот, появляется проект типа парфеновского». Вообще исторические фильмы – это не бином Ньютона. Не я их изобрел, не Парфенов и не Киселев. Они делались и делаются. У нас в этом жанре работал ряд журналистов, теперь в этот ряд вошел и я. На самом деле, настолько очевидно, что мы с Парфеновым не схожи по манере, в которой мы производим исторические фильмы, что эти сравнения даже неинтересны. Кому-то может нравиться Парфенов, кому-то могу быть интересен я. Сравнивать нас – все равно что сравнивать красное и круглое. Совершенно разный подход.

═

– А конкретнее?

═

– Я историк, для меня очень важна событийная, фактическая сторона – как все было на самом деле. Очень важна гражданственная сторона – я это говорю без пафоса. Важно выяснить, откуда, перефразируя древнюю летопись, «есть пошла» русская революция. Откуда пошел наш российский ХХ век – страшный и кровавый. Ведь по степени чудовищности с ним мало какой век в мировой истории сравнится. И мало какая страна. Для меня важны люди, которых было великое множество – хорошие и плохие, порядочные и подлые, страшные и нестрашные. Но если кто-то думает, что раз в Швейцарии история полегче, так им есть чем гордиться, а нам нет, – это ерунда. Да, крепостное право отменили всего полторы сотни лет назад, и в костях еще у нас, в крови сидит холопство. Да, демократическая наша история – очень короткая. Но это не значит, что нам нельзя гордиться нашей историей.

Леня, несомненно, увлечен историей, но он прежде всего очень талантливый телевизионный журналист. Для него история – это кунсткамера, набор артефактов. Набор ярких фишек, которые он расставляет в соответствии со своим эстетическим видением. Мне нравится, как он работает, но я работаю совершенно по-другому. Кроме того, я иду «сплошным гребнем», год за годом. Я не выбираю из тарелки самое вкусное. Такой-то год, скажем, революция. Или там смерть Сталина. Или атомный проект. Здесь подряд 100 лет. По охватности – проект беспрецедентный.

═

– Такое ощущение, что вы показываете нынешней власти, что может статься с государством, если оно удаляет от себя либералов и настраивается на ура-патриотический лад.

═

– Я никого не собираюсь учить: «Вот, смотрите, как было, и не повторяйте ошибок, господа высшие чиновники». Я просто показываю историю. Никому ничего не нужно объяснять. Все люди умные. Я лишь излагаю факты, связывая их между собой какими-то логическими нитями. У меня нет ни одного факта, который бы мы сочинили. Можно объявлять государя императора гением Возрождения, но он им не был. Да, народ его поначалу любил, но кого народ наш только не любил и кого потом не переставал любить. Ельцина, например, любил в начале 90-х┘

═

– ┘сейчас Путина любит.

═

– Сейчас Путина любит. Я ни в коем случае не сравниваю Николая II с Ельциным. Ничего общего, совсем разные люди – я бы даже сказал, диаметрально противоположные. И по характеру, и по исторической роли. А по своему личностному масштабу Борис Николаевич несопоставимо более крупная историческая фигура.

═

– А что вы скажете о нынешнем президенте?

═

– Действующих руководителей страны оценивать еще не время, и потом это просто некорректно.

═

– Особенно на государственном канале.

═

– Особенно на государственном канале. Но дело даже не в государственном канале, а в том, что пока рано говорить. Вот когда пройдет путинская эпоха и Путин войдет в историю┘ Большое видится на расстоянии.