Дарья Борисова
Во время фестиваля сгорела ненавистная дискотека "ПлотФорма".
Фото ИТАР-ТАСС
В мифах и легендах о «Кинотавре» «рудинштейновской» поры преобладают мотивы приключенческие, алкоголические. Даже эротические. Криминальные, наконец. Если верить ветеранам фестиваля, раньше сюда съезжалась и вся богемная тусовка, и братва – и гудел этот безумный приморский карнавал от зари до зари на протяжении недели, а то и больше. В середине нулевых к руководству «Кинотавром» пришел Александр Роднянский (поначалу на пару с Игорем Толстуновым, теперь – с Федором Бондарчуком), имидж фестиваля существенно изменился – стал строже, деловитее.
«Кинотавр» – живой организм и потому не может не меняться вместе со средой. Актеры не сидят уже тут неделями. Прилетят на два-три дня, представят картину и улетают – все заняты в сериалах, фильмах и спектаклях. За два с лишним десятилетия существования «Кинотавра» выросло поколение артистов, не мыслящих жизни без агентов и райдеров. Канула в Лету эпоха демократичного фестивального равенства, когда сложившийся на неделю микромир не был столь явно расчерчен на зоны VIP и неVIP. Это не хорошо и не плохо – это отражает сегодняшнюю жизнь. Как бы мы ни иронизировали по поводу убогости нашей киноиндустрии, но она все-таки стала индустрией, и в ней, естественно, образовались касты, кланы, все разошлись по своим углам, и все труднее «Кинотавру» удерживать беспристрастное равновесие между разными группами гостей. Если проводишь все дни в кинозале и на пресс-конференциях, можешь, например, и не подозревать, что тут же, на фестивале, находится режиссер Икс или актриса Игрек. Тащишься в полночь домой, а мимо тебя в направлении прибрежных клубов спешат выспавшиеся, нарядные «медийные» персоны. У вас совершенно разные коридоры, маршруты и, главное, задачи на этом фестивале, и то, что вы на секунду пересеклись, – чистая случайность.
Кино в этом году на «Кинотавре» не радовало, скажем честно. И потому, вероятно, резче проступили впечатления от других компонентов фестиваля. В Сочи важны дискуссии творцов с журналистами, критиками и киноведами. Цех пишущих о кино давно уже не в лучшей форме, но это тема отдельного рассказа. Тут поразила какая-то взаимная глухота и временами даже агрессия. Никто никого не хочет слушать и слышать. Искусство полемики утрачено даже в критической среде, а общий уровень культуры общения упал ниже плинтуса. Журналисты позволяют себе задавать некорректные вопросы, обращаются к авторам через губу и даже поучают их с интонациями воспитателей детского сада. Те, в свою очередь, оскорбляются невниманием к своим пусть даже и скромным, но давшимся нелегко опусам, заводятся, вступают в перепалку – и пошло-поехало. Бывали и ровные разговоры, внешне приличные, но до того скучные, что становилось ясно: журналисты «для галочки» сюда пришли, авторы с ними общаются потому, что таковы правила игры, а в настоящий разговор обеим сторонам вступать как бы и неохота – никто никому ничего не докажет, только нервы будут подпорчены. На очередном заседании секции молодых критиков, где обсуждали фильм Авдотьи Смирновой «Кококо», дискутанты так увлеклись собственными трактовками картины, что режиссер в какой-то момент высказалась в том духе, что, мол, может, я пойду, раз вы тут сами так хорошо с моим фильмом управляетесь?.. И, по сути, была права, только вот опять же по форме это вышло не слишком вежливо. Хотите представить себе дух нынешних кинотаврских встреч творцов и прессы? Тогда вспомните «Закрытый показ» на Первом канале. Там тоже есть два «окопа» друг напротив друга, из которых то и дело раздаются пулеметные очереди. Есть и бледные авторы, которые сжимают зубы и стараются (или не стараются) выслушать все мнения спокойно.
Моментами кажется, что бацилла недоброжелательства проникает в плоть фестиваля буквально из окружающей среды. Хамство просто растворено в воздухе будущей олимпийской столицы. К музыке ночных дискотек – этому неизбывному курортному злу – добавился шум тотальной стройки, работа на которой идет 24 часа. Довелось услышать, что срочно понатыканные по берегу высотки уже фатально изменили розу ветров, а уж скольких граждан довел до нервного срыва скрежет кранов и децибелы танцевальной музыки… В середине фестиваля загорелась самая громкая и ненавистная всем обитателям окрестностей дискотека «ПлотФорма» – так надо было видеть, какое мстительное удовлетворение проступило на лицах людей! Слава богу, обошлось без жертв, сгорели лишь шатры и продовольствие, заготовленное для банкета очередной кинокомпании – участницы сочинского кинорынка. Но пожар был масштабным и зрелищным, сотни сочинцев и отдыхающих высыпали на набережную и завороженно рассматривали пламя и клубы дыма на фоне черного ночного неба. «Подожгли!» – шептали в толпе, и почему-то этот страшный вариант не казался неправдоподобным. Ведь нервы у людей не железные, могли и сдать. Кажется, чем ближе к Олимпиаде, тем нервознее обстановка в Сочи, и собранию без того нервных творческих работников такой фон, увы, не на пользу. Интересно, выдержит ли дальше «Кинотавр» в условиях олимпийской лихорадки, не полыхнет ли терпение у кого-нибудь из важных гостей или руководителей фестиваля? Ведь свет на Сочи клином не сошелся.
