Андрей Ваганов На минувшей неделе стало известно, что министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко обратился с предложением к руководителям Московской и Санкт-Петербургской консерваторий с предложением открыть в этих творческих вузах отделения подготовки регентов, то есть руководителей церковных хоров (см. «НГ» от 28.08.07). Кажется, ректоры пока решили отказаться от этого широкого жеста главного попечителя отечественного образования, а равно и науки.
Надо сказать, что доктор физико-математических наук Андрей Александрович Фурсенко давно и всерьез озаботился духовным окормлением подведомственной ему «паствы». На XV Международных Рождественских образовательных чтениях (29 января – 3 февраля 2007 года, Москва) он, например, сообщил, что вверенное ему министерство готовит поправки в законодательство Российской Федерации, ставящие диплом о высшем духовном образовании наравне с дипломом об окончании светского вуза.
«Паства» отвечает министру взаимностью. Вот и президент Российской академии наук Юрий Осипов заявляет: «Самое важное состоит в том, что общими усилиями мы устранили искусственное разделение ученых на светских и на церковных».
Вполне логично, что и у нас наконец-то случился первый «обезьяний» процесс: 15-летняя петербуржская школьница Маша Шрайбер в 2006 году в федеральном суде Северной столицы предъявила претензии к Министерству образования и науки РФ (sic!), а заодно и к авторам учебника по общей биологии для старших классов. Маша не согласна с безальтернативным преподаванием эволюционного учения Дарвина.
Правда, и в «пастве» министра Фурсенко попадаются еще «заблудшие овцы».
Например, выдающийся отечественный лингвист академик Андрей Зализняк очень точно определил современную ситуацию как онтологический переворот: «По любому вопросу ничье мнение не весит больше, чем мнение кого-то иного. Девочка-пятиклассница имеет мнение, что Дарвин не прав, и хороший тон состоит в том, чтобы подавать этот факт как серьезный вызов биологической науке. Это поветрие – уже не чисто российское, оно ощущается и во всем западном мире. Но в России оно заметно усилено ситуацией постсоветского идеологического вакуума». (Из речи на вручении Премии Александра Солженицына, 2007 год) И, надо сказать, в данном случае понятие «вакуум» – почти физическое, а не метафорическое.
Так, 9 августа нынешнего года фонд «Общественное мнение» провел опрос (общероссийская выборка, 1500 человек), в котором задавался вопрос: «Верна или ошибочна теория Дарвина?» Лишь 38% отвечавших на него (вопрос задавался только тем, кто заявил, что знаком с понятием «дарвинизм»), или 18% респондентов по выборке, сказали, что данная теория в целом верна. Любопытно, что обладатели дипломов о высшем образовании ненамного чаще остальных выражали убежденность в справедливости дарвиновской теории (42% от числа отвечавших на вопрос, или 36% от всех граждан, имеющих высшее образование).
Глубокий вакуум! В народе такая ситуация по-простому называется «размягчение мозгов». В нашем случае – размягчение коллективного мозга нации.
Кстати, о народе. О православном народе, об интересах которого так печется головка официальной научной элиты страны.
Осенью 2001 года по заказу Клуба «2015» было проведено социологическое исследование «Самоидентификация россиян в начале XXI века». Респондентам предлагалось ответить на вопросы, в которые были заложены православная, протестантская и атеистическая позиции по отношению к различным сферам и проявлениям человеческой жизни (свобода, труд, бедность и богатство, восприятие прошлого, настоящего и будущего и др.). При этом люди не знали, что они выбирают между православием, протестантизмом и атеизмом.
Бесспорным лидером оказалась протестантская позиция: число тех, кто выбрал ее как минимум в четырех вопросах (из восьми предложенных), составляет 66%. С атеистическими установками идентифицируют себя 15% опрошенных, а с православными – 4,5%.
Со своей стороны, я бы набрался наглости и посоветовал людям, которые путают «свою шерсть с государственной» (как говорил незабвенный герой «Кавказской пленницы»), прислушаться к английскому математику Стаффорду Бирну. В 1963 году, объясняя феноменальные успехи советской науки и техники в освоении космоса, он заметил: «Спутники не выводятся на орбиту постами и молитвами».
