Александр Жебин Вчера в Москву прибыли главы двух делегаций, участвующих в шестисторонних переговорах по северокорейской ядерной программе: помощник госсекретаря США по делам Восточной Азии и Тихого океана Кристофер Хилл и представитель Республики Корея Ким Сук. В повестке дня их консультаций с руководством МИД России – вопрос о дальнейшем направлении усилий в деле денуклеаризации Корейского полуострова.
До этого состоялась встреча представителей США и КНДР в Сингапуре, и ее итоги обсуждались в ходе контактов участников шестисторонних переговоров в Вашингтоне, Пхеньяне и Пекине. В ходе нынешних встреч в Москве Кристофер Хилл должен проинформировать российскую сторону о своих договоренностях с представителем КНДР. Этой же теме посвящены беседы с южнокорейским дипломатом. Как стало известно, Хилл ставит своей задачей убедить российскую сторону согласиться с основными положениями декларации КНДР о ее деятельности в ядерной области и скоординировать ответные шаги остальных участников «шестерки» по удовлетворению озабоченностей Пхеньяна.
Администрация Джорджа Буша, точнее, те ее представители во главе с госсекретарем Кондолизой Райс, которые настроены на достижение промежуточного компромисса с КНДР, ныне подвергаются в США ожесточенной критике как справа, так и слева. Сторонникам жесткой линии в отношении Пхеньяна не нравится готовность Госдепартамента на данном этапе не акцентировать вопрос о возможном наличии у КНДР второй ядерной программы – по обогащению урана, из-за которой, собственно, и начался в 2002 году нынешний кризис. Они также подозревают Пхеньян в сотрудничестве в ядерной области с Сирией. И первое, и второе в Пхеньяне отрицают, но согласны в отдельном документе заявить, что знают об этих озабоченностях американцев.
Консерваторы требуют также поднажать на Пхеньян по проблеме прав человека в КНДР. Наиболее твердолобые хотят вообще прекратить переговоры или по крайней мере не делать никаких шагов навстречу северокорейцам до тех пор, пока в США не убедятся в правдивости предоставленных Пхеньяном данных.
Буквально ножом в спину для Райс и других сторонников переговорного решения проблемы оказалась внешнеполитическая линия нового южнокорейского президента Ли Мен Бака. Пока разговоры о «прагматизме» и «взаимности», которые новая сеульская власть хотела бы привнести в межкорейские отношения, больше напоминают конфронтационную риторику, к которой прибегала администрация Буша в течение своего первого срока.
Вместо того чтобы извлечь урок из опыта старшего партнера, в Сеуле почему-то решили наступить на те же грабли, что, естественно, дало такие же результаты – контакты на официальном уровне между Севером и Югом оказались практически заморожены, в Пхеньяне предпочитают принимать гуманитарную помощь откуда угодно, в том числе из США, но только не из Южной Кореи. Во время апрельского визита в США Ли Мен Бак даже пытался предостеречь Буша от «временных компромиссов», которые, мол, могут сделать невозможным достижение «конечной цели», то есть денуклеаризации полуострова. Теперь же в Сеуле начинают всерьез беспокоиться, как бы в случае реализации американо-северокорейских договоренностей снова не остаться не у дел, как это случилось при урегулировании первого ядерного кризиса в Корее в 1992–1994 годах.
В результате южнокорейцы оказались в малоприятной для них компании с японцами, которые опасаются того же, но уже по другой причине. Токио сделал свою северокорейскую политику заложницей решения так называемой проблемы похищенных. Он просит Вашингтон ни в коем случае не исключать КНДР из списка стран – спонсоров международного терроризма без решения указанной проблемы, которое устроило бы Японию. Теперь же Токио опасается, что американцы, которым дипломатический успех накануне близящихся президентских выборов все более необходим, могут пренебречь настойчивыми японскими советами.
Таким образом, несмотря на возрождение деятельности трехсторонней группы по координации политики в отношении Северной Кореи, созданной США, Японией и РК еще в 90-е годы, «согласия в товарищах» по-прежнему нет. Каждая из сторон пытается убедить Москву в своей правоте. Самое время спросить некоторых наших партнеров по переговорам: если примирение с КНДР не за горами, то к чему городить противоракетный забор на Дальнем Востоке? И не будет ли самым прагматичным в нынешней ситуации вместе искать взаимоприемлемые развязки ядерной проблемы вместо реанимации попыток сколотить против КНДР (да и только ли против нее) некие трехсторонние группы и иные альянсы?
Американцам к тому же не терпится покончить с бумажной волокитой и перейти к главному, ради чего сейчас они готовы идти почти на любые уступки – начать верификацию представленной северокорейцами декларации. Здесь от них послаблений ждать не приходится. Между тем не стоит забывать, что первый ядерный кризис на полуострове возник именно в ходе инспекций.
Для того чтобы заставить Пхеньян перейти к этапу проверок, в Вашингтоне, похоже, готовы на неординарные заходы. Однако пока не ясно, насколько готовы к этому северокорейцы, которые цепочку событий, приведших к вторжению в Ирак, изучили, может быть, тщательнее, чем кто-либо другой. В Пхеньяне уже давно подозревают, что инспекции, которые хотели бы навязать американцы, – далеко не гарантия от бомбардировок, а потому боятся худшего. Можно с уверенностью предсказать, что борьба по поводу определения масштабов, глубины и других деталей инспекций окажется еще более напряженной и сложной, чем из-за содержания северокорейской декларации.
Дарья Гармоненко