Может ли женщина быть красивой при капитализме?

Война – одна из главных тем современной фотографии. Босниец Зия Гафич – «специалист по съемкам событий, которые уже закончились», видит следы конфликтов в самом идиллическом пейзаже.
Фото предоставлено организаторами фестиваля «Интерфото»

Пир фотоманов и профи

═

«Интерфото» – фестиваль профессионалов. Раньше он был рассчитан только на тех, кто занимается фотографией практически. Поэтому мастер-классы и просмотры портфолио привлекали обычных его посетителей не в пример больше, чем выставки или лекции. Но в этом году все может измениться.

«Интерфото» отмечает свой 10-летний юбилей. К празднику организаторы отнеслись всерьез. Во-первых, сменили место – теперь основной площадкой фестиваля стал Центральный дом художника (там гораздо просторнее, чем в Новом Манеже, где «Интерфото» обитало еще в прошлом году). Во-вторых, растянули время – теперь события длятся почти неделю (в 2003 году на входе в Новый Манеж в последний, третий, день толпилась нерегулируемая очередь). И, наконец, юбилейная программа гораздо шире и представительнее: в ней – лекция знаменитого американца Энтони Суо и круглый стол «Агентский бизнес», семинар по фоторедактированию и демонстрация фильма «Письма на песке» британца Мюррея Мартина. Три дюжины мероприятий, рассчитанных зачастую на совершенно разную публику.

Около 800 кадров – таков объем свежей экспозиционной программы. Кроме снимков победителей 9-го ежегодного конкурса «Пресс-фото России», на этот раз публика может увидеть широкую панораму всего «постсоциалистического» мира – от Балкан на западе до Иртыша на востоке. То есть нынешний фестиваль рассчитан на фотофэнов не в меньшей степени, чем на фотографов. А его главная тема – повседневность.

═

По воде аки по суху

═

Обычная жизнь незаметных людей несет в себе мощный заряд абсурда. Важно только увидеть привычный мир под непривычным углом зрения. Так, как это делает, к примеру, Мартин Коллар.

Ни переполненные трибуны, ни купающийся мужик по отдельности ничем не примечательны. Но вот солидный усач, который нежится в ванне на фоне огромного стадиона, битком забитого людьми, производит странное впечатление. Причем странность этого соединения напрямую вытекает из обыденности обоих планов, взятых по отдельности. Целое – снимок Коллара – выглядит так, словно фотограф смонтировал сюжет из двух частей. Но это монтаж, который произошел не после съемки, а до нее – в мире, находящемся перед объективом. И это «монтажные склейки», которые разрывают привычную логику.

«Я верю, что мир, лежащий перед фотографом, – реален». Вот неосознанная исходная посылка, на которой покоится доверие зрителя к репортеру. «Значит, и фотография правдива», – вот вывод. Мартин Коллар разрушает основу – он видит такой мир, в реальность которого поверить иногда трудно: очень трудно поверить в поверхность пруда, по которой прохожий идет к виндсерферу, плывущему на доске под парусом, – и, однако, детальность отражений в водном зеркале, кажется, убеждает в том, что все происходит «на самом деле», что в таком снимке нет ни компьютерного монтажа, ни какого-нибудь иного хитрого технического приема. Логика переворачивается: тут реальность самого снимка ведет наблюдателя к тому, что он вынужден признать созданный автором мир. Этот мир реален вопреки тому, что ситуация абсурдна.

═

Черная полоса праздника

═

Повседневность наполнена неприятными событиями и странными людьми. Но их присутствие на снимке требует от документалиста некоторой смелости. Смелости в признании того, что жизнь полна некрасивых деталей и неловких ситуаций. И особого чутья на мерзости жизни.

В Клубе на Брестской открыта выставка Валерия Нистратова. Ее название – «Психология праздника», хотя «изнанка праздника», пожалуй, более точное определение сути этих фотографий. Оборотная сторона – это нелепые позы танцоров и завистливые взгляды неудачников, пьяные несчастливые пары и одинокие лица в общей сутолоке. То, что превращает праздник – в наказание.

Когда всем хорошо, кому-нибудь обязательно плохо. И чем лучше всем окружающим, тем хуже этому одиночке, извергнутому из толпы. Такое психологически точное наблюдение лежит в основе лучших снимков Валерия Нистратова. Этого «кого-то» довольно легко обнаружить посреди самой теплой компании. Еще проще – в большой толпе: вот он, в центре кадра, – бедный пожилой инвалид, едва-едва передвигающийся на двух костылях – его ботинки подвернуты назад, пустые брючины волочатся по пыльной земле, мятый пиджак скособочен, кепка криво нахлобучена, весь он – вывернут буквой «С», а взгляд, полный непередаваемой зависти, скрючен в спину широкоплечего брюнета, обнимающего сразу двух стройных крашеных блондинок: одну – правой рукой, другую – левой. Такое мгновение стоит сотни официальных праздничных реляций.

═

Под обломками «чешской школы»

═

Будет ли женщина красива при коммунизме? Именно такой подзаголовок носила статья одного из авторов журнала «Фотография-63» (вопрос риторический – разумеется, будет!). Этот журнал был для советских фотографов рупором «чешской школы». Ее тогда воспринимали как глоток свежего воздуха в атмосфере затхлого советского официоза. И действительно, чехословаки создали социалистическую фотографию с «человеческим лицом».

Прошло 40 лет. Чехия и Словакия давно уже не существуют как единое целое, больше того, целое поколение профессионалов выросло в некогда единой стране по разные стороны границы. В России чешскую фотографию нового тысячелетия знают плохо (хотя несколько выставок, устроенных Владимиром Биргусом во время последнего Московского фотобиеннале, существенно улучшили ситуацию), а новую словацкую фотографию не знают вовсе. Слайд-показ Мартина Коллара на «Интерфото» – одна из немногих для москвича возможностей познакомиться с ней вживе.

«Чешская школа» была фетишем для советских фотографов шестидесятых и семидесятых. Ее следами, как бороздами, до сих пор испещрена наша фотокарта. Ее влияние – через десятилетия – до сих пор ощутимо. И сегодня русский фотограф Валерий Нистратов, начавший свою работу в девяностые, формально гораздо ближе к чешской школе шестидесятых, чем молодой словак Мартин Коллар. Но есть одно существенное отличие. Гуманистический пафос полностью исчез. Его нет в «праздниках» Нистратова.

Абсурд может быть окрашен в светлые, лирические тона. Мартин Коллар видит абсурдные картины повседневности, но для кафкианства его героям не хватает болезненного напряжения. Даже какой-нибудь мужик, бросающий топор, выглядит у Коллара душкой и лапочкой. У Нистратова, наоборот, снимки полны мрачной суггестии: странные детали подчеркивают идиотизм обыденной жизни его героев. При том, что точка отсчета одна – «чешская школа», результат совершенно различен – один фотограф усвоил формальные приемы, а другой – общий гуманистический пафос своих предшественников.

Может ли женщина быть красивой при капитализме? Это тоже риторический вопрос. В девяностых в России вырос целый куст фотографов, которые могут уверенно ответить: «нет». Этот род слепоты, иногда талантливо поданной, но никогда не приятной.