Евгений Григорьев.
Марк Франко: "В позициях ЕС и России по финансовому кризису много общего".
Фото Reuters
– Господин посол, какова повестка саммита Россия–ЕС, который пройдет 13–14 ноября в Ницце?
– В повестку дня каждого саммита входят так называемые рутинные дела в рамках отношений ЕС–Россия, а также специальные вопросы, которые отражают ситуацию, сложившуюся в той или иной области на данный момент. Как обычно, наши лидеры оценят результаты, достигнутые в ходе диалога и контактов в контексте четырех общих пространств. А что касается специальных тем, то совершенно очевидно, что в Ницце будут обсуждать кризис в Грузии и международный финансовый кризис. Речь пойдет о путях и средствах решения этих проблем.
– Раз уж вы упомянули финансовый кризис, в каком ключе эта тема будет обсуждаться в Ницце?
– В позициях Евросоюза и России по этому вопросу много общего. Я думаю, что в результате совместного сотрудничества мы сможем усилить наши позиции и внести вклад в решение проблем, которые сейчас испытывает финансовый мир. Говоря точнее, есть краткосрочная проблема, связанная с ликвидностью и подрывом доверия к банковской системе. Все страны мира, в том числе и страны ЕС, принимают меры для восстановления этого доверия путем страхования кредитов и вкладов. Действия, предпринятые ЕС, а также Америкой, во многом совпадают с теми мерами, которые осуществила Россия. Причем раньше, чем Европейский союз. Я бы сказал, что российское правительство сразу заняло активную позицию и приняло необходимые меры для стабилизации ситуации и восстановления доверия к банковской системе. Теперь необходимо перейти ко второму уровню антикризисных мер. Сейчас они находятся на стадии рассмотрения и направлены на совершенствование системы регулирования банковской и финансовой деятельности.
– Вы имеете в виду предстоящий «суперсаммит» в Америке?
– Нет, мы говорим про саммит ЕС–Россия. В настоящее время уже ведется работа между ЦБ России, Европейским центральным банком и центральными банками некоторых стран – членов ЕС. Мы стараемся выработать новую регулятивную базу, имея в виду область торговли и деривативов. Необходимо укреплять международное сотрудничество в этой сфере, потому что финансовые системы должны иметь возможность регулировать ситуации, которые приводят к кредитными дефолтам. Приведу такой пример: если совокупный ВВП мира оценивается в 60 триллионов долларов, то дефицит – в 600 триллионов. Иными словами, общая стоимость всех деривативов в 10 раз превышает стоимость всего мирового продукта.
Наконец, есть еще третий уровень мер. Необходимо проверить общую архитектуру мировой финансовой системы и выработать новые предложения для ее более эффективной работы. Об этом шла речь, когда президент Франции Николя Саркози и председатель Комиссии ЕС Жозе Мануэл Баррозу договаривались с американским президентом Джорджем Бушем о созыве саммита расширенной «восьмерки» в США.
Как я уже сказал, объективно в позициях и подходах к разрешению существующих проблем у нас с Россией много общего. Безусловно, на саммите ЕС–Россия можно добиться сближения этих позиций. Но, наверное, не стоит ожидать выработки какой-то единой детальной схемы. Вопрос слишком многогранен и сложен, чтобы суметь скоординировать такую позицию на саммите.
В Москве в ноябре еще до Ниццы пройдет заседание экспертов ЕС и России по экономической и финансовой политике. Наверняка на этой встрече будут выражены новые идеи и подходы, которые можно согласовать и вынести на обсуждение евророссийского саммита. Что же касается встречи в Америке, думаю, что саммит глав «восьмерки» и других ведущих стран представляет собой тот самый форум, который необходим для решения задач такого глобального масштаба.
– Господин Франко, разрешите вернуться к Кавказу. Станет ли ситуация вокруг Грузии камнем преткновения на саммите РФ–ЕС?
– Как известно, ЕС и РФ вместе работают над урегулированием этой проблемы. Президент Саркози приезжал в Москву сначала один, а затем 8 сентября вместе с председателем Комиссии ЕС Баррозу и Высоким представителем ЕС по внешней политике и безопасности Соланой. Все эти усилия привели к окончанию войны, затем к выводу российских войск из зоны конфликта. ЕС также участвует в переговорах по мирному урегулированию, которые начались в Женеве 15 октября. Естественно, что на саммите будет продолжена линия на сотрудничество в поиске решений.
– ЕС гарантирует неприменение силы Грузией против Южной Осетии и Абхазии. Проверяется ли наблюдателями ЕС соблюдение Грузией условий урегулирования?
– Европейские наблюдатели находятся в зоне безопасности, откуда были выведены российские войска. Там в настоящий момент грузинских военных уже нет. Функции по обеспечению порядка переданы грузинской полиции, и она совместно с 300 наблюдателями ЕС осуществляет контроль за зоной безопасности и обеспечением там правопорядка.
– А кто все-таки контролирует, находятся ли грузинские войска в местах постоянной дислокации, как этого требует План Медведева–Саркози?
– В задачу европейских наблюдателей входит обеспечение стабильности в зоне безопасности. Таким образом, они осуществляют взятое на себя обязательство неприменения силы со стороны Грузии. Но мы знаем, что в соответствии с планом грузинские войска были выведены из зоны безопасности.
Впрочем, если мы поднимаем вопрос, вернулись ли они в места своей постоянной дислокации, то возникает и другой вопрос. В соответствии с пунктом пять Плана Медведева–Саркози российские войска должны быть отведены на позиции, которые они занимали до 7 августа. Между тем сейчас в Абхазии и Южной Осетии численность российских войск в два раза превышает ту, которая была там до конфликта.
Конечно, решение проблем, связанных с конфликтом, это действительно большая работа. Именно поэтому по этим вопросам ведутся переговоры, а их темы, несомненно, будут подниматься и на саммите в Ницце в целях обеспечения выполнения всех пунктов наших договоренностей. Самое главное, что только путем переговоров мы можем восстановить взаимное доверие, вернуть в регион стабильность, решить гуманитарные проблемы, в том числе связанные с беженцами. Что касается грузинского вопроса, то очень важно, чтобы обе стороны делали шаги навстречу друг другу, а не назад.
– От кого вы ждете таких шагов? От России и Грузии?
– Я говорю о российской стороне и европейской.
– Тогда почему в середине октября саммит ЕС отложил решение о переговорах по новому договору с Россией? Может, он вообще не нужен? История с переговорами длится уже с 2005 года...
– Прежде всего хотел бы сказать, что когда речь идет о соглашении, то всегда есть заинтересованность обеих сторон. Что же касается решения отложить начало второго раунда переговоров, то оно было принято еще 1 сентября, поскольку в ЕС возникло ощущение нарушенного доверия между сторонами. Смысл упомянутого решения состоял в том, чтобы прежде всего восстановить это доверие, а потом уже начать второй раунд. Решение было подтверждено на саммите ЕС в Брюсселе в середине октября.
– Что же требуется для восстановления доверия?
– Реализация договоренностей Медведева–Саркози от 12 августа и 8 сентября и достижение реального прогресса на переговорах в Женеве. Вот таким образом можно восстановить доверие.
– Но пока ничего такого в Женеве не наблюдалось┘
– Действительно, первые шаги на этих переговорах не привели к большому прогрессу. Нельзя сказать, что мы далеко продвинулись. Но все равно необходимо продолжать эту работу, стараться идти вперед. Специальный представитель Европейского союза по Грузии и на этих переговорах – Пьер Морель регулярно приезжает в Москву для обсуждения со своими российскими партнерами тех или иных возникающих вопросов.
– Значит, если сдвига в Женеве не случится, то переговоры по договору будут и дальше откладываться?
 В задачу европейских наблюдателей входит обеспечение стабильности в зоне безопасности. Фото Reuters |
– Безусловно, этот вопрос будет подниматься на саммите ЕС–Россия в Ницце. Честно говоря, я не могу отвечать на вопросы, которые начинаются с «если», потому что все будет зависеть от того, какова будет оценка ситуации нашими лидерами и с одной и с другой стороны.
Но диалог с Россией ведется каждый день. Например, в Санкт-Петербурге 28 октября состоялось заседание Постоянного совета партнерства ЕС–Россия на уровне министров иностранных дел России, Франции, Чехии и Высокого представителя ЕС по внешней политике и безопасности. Обсуждались вопросы, которые будут затем решаться в Ницце. Именно такие предварительные обсуждения позволяют делать дискуссию уже на самом саммите более концентрированной, эффективной и результативной.
– Между Россией и ЕС существует партнерство по безопасности. Будет ли ЕС активно участвовать в обсуждении предложения президента Дмитрия Медведева о новом договоре евроатлантической безопасности?
– Минувшим летом на саммите Россия–ЕС в Ханты-Мансийске президент Медведев уже представил эти свои идеи. Я уверен, что на саммите в Ницце господин Медведев вновь поднимет эту тему. Сейчас, как мне представляется, мы находимся на стадии выяснения заинтересованности сторон в развитии сотрудничества по этим предложениям. Пока не хватает подробностей. Сами предложения интересные, но их нужно разрабатывать более детально. Так что на саммите мы вернемся к этому вопросу.
– Господин Франко, как бы вы все-таки охарактеризовали сейчас отношения между Россией и ЕС: напряженные, полузамороженные, нормальные, медленно, но развивающиеся или как-то еще?
– Совершенно очевидно, что события на Кавказе негативно повлияли на наши отношения и доверие сторон друг к другу. Эти события имели однако большее влияние на общественное мнение, чем на политиков. Политики с обеих сторон высказали свою готовность и заинтересованность в продолжении диалога для преодоления возникших трудностей. Что же касается характеристики общего состояния наших отношений, то я бы оставил этот вопрос саммиту Россия–ЕС в Ницце.
 «Суперсаммит», как надеется ЕС, поможет обуздать глобальный финансовый кризис. Фото Reuters |
