Грани будущего

Происхождение искусства тесно связано с древней магией. Первые художники рисовали зверей на стенах своих пещер. Они верили в явную силу этих рисунков и в их прямое воздействие на тех, кто нарисован. Изображения животных - самая древняя из художественных традиций. Животные, изображающие мир человека, - недавнее изобретение Виталия Комара и Александра Меламида. Они работают вместе с обезьянами и слонами, термитами и бобрами. Одно из основных отличий человека от зверя и состоит в том, что человек разумный выражает себя, создавая фигуративные образы. Комар и Меламид ироничны. Их проект "Сотрудничество с животными" (1999) в очередной раз подвергает сомнению некоторые из оснований искусства. И некоторые из основ его современной теории.

В 1973 г. Комар и Меламид придумали художника-реалиста Николая Бучумова. И занялись живописью за него. В 1998 г. они обучили Микки фотографии. И выставили ее работы в Галерее Марата Гельмана. Что здесь является предметом искусства? Та стратегия управления, с помощью которой манипулируют зрителем. Микки - мартышка. Если бы на ее месте был живой человек, никто бы не заметил иронии. Газеты заполнили бы рецензии о новом, талантливом и субъективном фотографе. Просто Комар и Меламид делают зримой ту манипуляцию, которая обычна в мире искусства. "Наша Москва глазами обезьяны" - это проект, в котором традиционные роли человека как субъекта и животного как объекта, казалось бы, перевернуты. На деле - это фотосерия, которая демонстрирует невозможность изменения таких взаимоотношений. "Экологическое сотрудничество", выходит, - более изощренная форма человеческого диктата. Оно подано как кураторский проект, в котором люди-кураторы навязывают обезьяне заранее придуманную роль.

Ирония Комара и Меламида тотальна. Вся система реальности под вопросом. В первую очередь то, что прямо окружает художников - их мир, сообщество производителей и потребителей искусства. Суть не в том, кто служит орудием действия художников - обезьяна, или слон, или термит, а в самом статусе иронии. Она становится универсальным инструментом, который помогает видеть мир без шор. Ирония прямо противоположна магии, она помогает избавляться от власти социальных стереотипов. Оценка и переоценка воздействия искусства - то, что важно для художников нашего времени. Комар и Меламид - живые классики. Их тотальная ирония придает выставке "Грани" первотолчок.

Реальность - это конструкт. Он создан социальными клише. Реконструкция - то, чем занимается группа "ФЕНСО" в инсталляции "Вы спрашивали об этом" (1995): 5 фотографий, 5 графических листов, 2 чемодана и 4 шара. На одном из фото - два парня разглядывают пласт "Дорзов", который третий держит под мышкой. Еще лет 10, небольшое смещение акцентов - и работа "ФЕНСО" будет выглядеть исторической съемкой. Молодые герои (их играют сами авторы) изображают "альтернативных" персонажей. Маргиналы, тоскующие по идентичности, здесь найдут свою историю.

Шары в коробочке - принадлежность всякого магазина "восточных" товаров. Китайцы медитируют. А европейцы подражают. Медитация - способ забыть о времени. Два шара, блестящих в чемодане, на фоне алого бархата обивки, напоминают о медитации. В блеске этих шаров отражаются посетители. И время исчезает.

А идентичность остается. Время жизни фотогероев размыто. Где-то между пятидесятыми и девяностыми. Их маргинальность декларативна: парни лезут через забор, парни слушают "Дорз". Зачем? Не важно. И не ясно, когда в точности это происходит. Ясна только их социальная группа. Их психологическая установка. Мимо течения. Сбоку от истории.

"ФЕНСО" создали клише. Оно готово для маргиналов всех мастей: своя рок-группа, свой забор - давай перелезай. "ФЕНСО" подражают некоей реальности, но при этом попадают во временной зазор. Их фото - не документ, а постановка. Разрыв значений между постановкой и документом - поле игры художников. Этот вот промежуток между реальностью и иллюзией - их территория. Это подражание реальности с сильным ироническим смещением. Разрыв и смещение порождают новое значение.

Истории больше нет. Но Ольга Тобрелутс создает вечные ценности. Вечные в новом смысле. При цифровой фотографии носитель изображения принципиально не обладает уникальностью. Записывается не "изображение", но информация, представленная в виде последовательности нолей и единиц логической машины. Произведение может быть переписано на жесткий диск компьютера или дискету, заслано в Сеть или распечатано. И эта последовательность нолей-единиц может существовать вечно - при последовательной смене материальных носителей. Эта информация может быть практически мгновенно (в человеческом измерении) передана из одной точки пространства в другую точку. То есть границы пространства и времени не имеют больше значения для такого рода искусства. Тобрелутс работает с цифровой фотографией.

Тобрелутс следует вечным ценностям. Вечным в старом смысле. Не критицизм. Не деконструкция. Не феминизм. Одна из ярких особенностей современного российского фотодвижения - активность женщин. Ольга Тобрелутс стала первым в истории русского искусства цифровым фотографом, чья монографическая выставка была открыта в таком крупном музее, как Русский. Тема "женской фотографии" была задействована в новой русской культуре благодаря ее контакту с американской. Но питерской реакцией на заокеанское влияние стал неоакадемизм. Культ тела, красоты и дружеского круга. И компьютерные средства на пути к этой цели.

"Модель" - в этом понятии смыкаются два других. Натурщица - героиня живописца былых эпох, и манекенщица - часть товарной системы позднего капитализма. Смычка новой компьютерной вечности со старым миром классических ценностей и слияние героини с товаром - вот тот синтез, который привлекает к работам Тобрелутс. Она живет в мире цветных женских журналов и античной культуры. Она представляет Наоми Кембелл в виде лунной богини, Афину - в маечке от Версаче, себя саму - в роли матроны эпохи Ренессанс.

"Подлинность какой-либо вещи - это совокупность всего, что она способна нести в себе с момента возникновения, от своего материального возраста до исторической ценности. Поскольку первое составляет основу второго, то в репродукции, где материальный возраст становится неуловимым, поколебленной оказывается и историческая ценность", - так писал много лет назад немецкий философ Вальтер Беньямин. Эта историческая ценность вещи была серьезно поколеблена фотографией, однако не уничтожена вполне. Не будучи более ограничена пространством и временем, цифровая фотография не обладает и подлинностью - даже в том ограниченном смысле, в каком ею еще обладала фотография. Классика, взвешенная по рецепту Тобрелутс, служит материалом для поп-культуры. "Вечные ценности" - это клише, которое подчеркивает исчезновение человека. Его тело - товар и иллюзия одновременно.

Современный художник - не пророк. Он сомневается. Художник сегодня - практик и мыслитель, который, с одной стороны, осваивает те же зоны, что и художник прежних эпох, а с другой - сомневается в самой возможности их освоить. Художник сегодня ставит опыты в области визуального. Они не всегда удачны. Но они открывают новые возможности для будущего.

Новосибирск