Наши в Венеции

ЗАГАДОЧНАЯ КИТАЙСКАЯ ДУША

"Наши" - вот верное слово. Иоселиани - наш, Муратова - наша, Чухрай - тем более наш. Все они во второй половине 90-х выступали со своими фильмами в Венеции. Но, собственно, Отар Иоселиани - грузинский режиссер, живущий во Франции (или французский режиссер грузинского происхождения?). Все так смешано, что прежние границы уже не имеют значения. А если имеют, то какое?

Контуженный в Афгане Насреддин - типичная этника. Обкурившиеся солдаты на танке посреди диких пустынь - именно то, чего ждут от советской Азии. На 56-м Венецианском кинофестивале был показан "Лунный папа" (1999) Бахтияра Худойназарова. Это советский фильм несоветской эпохи.

Былое братство народов возрождается на новой, коммерческой основе - западного заказа. Сюжет принадлежит Ираклию Квирикадзе, американскому грузину, режиссер Бахтияр Худойназаров - немецкий таджик, продюсеры - немцы, его новые соотечественники. Россия, Германия, Австрия формально обозначены как производители, но от России в фильме был только сопродюсер, НТВ-профит, и Николай Фоменко в роли второго плана. Я не говорю о Чулпан Хаматовой - ей фильм сделал имя: она шла по разделу "национальный колорит". Язык фильма - то русский, то таджикский. "Российское кино"?

"Быть Джоном Малковичем" - фильм, в котором нет никакой этники, но есть блестящая актерская игра, и яркий (хотя и странный) сценарий. "Малкович" и "Лунный папа" "лежали" в Венеции на одной "полке": оба фильма шли по разделу "Сны и виденья". Фантазии и реальность смешаны воедино: любовь Мамлакат к Лунному папе идеальна, ее беременность от случайного актера - более чем реальна. Ни сценарий, ни режиссура, ни актерская игра в "Лунном папе", конечно, не дотягивали до уровня "Малковича". Один фильм - про американское безумие, другой - про дикий Восток. Один - про "свое" (для городского интеллектуала), другой - про "чужое". Границы стираются, различия остаются.

Тяга к колониальной экзотике сегодня оформлена в модные одежды политкорректности. Фильм Худойназарова вполне вписывается в длинный ряд лент, на одном конце которого нечто, сделанное где-нибудь в былой Сенегамбии на французский счет (так европейцы расплачиваются за грехи колониального прошлого), а на другой - шедевр Чжана Имоу, который и получил Гран-при в Венеции-99. Одну (сенегамбийскую) картину забывают на другой день, другая (Чжана Имоу) входит в обязательный круг интеллектуала. Разница, конечно, в качестве. И в моде.

КИНО ДЛЯ ВНЕШНЕГО РЫНКА

Индийцы плевать хотели и на Голливуд, и на Европу. Ясно почему - у них есть свой внутренний рынок. Они знают, что Голливудом простого индуса не проймешь. Ему подавай свое, кондовое, - с песнями-плясками и толстомясым героем. Поэтому индийский кинематограф существует независимо.

Кино - рыночное искусство. Не продашь - не снимешь дальше. Советские киношники жили не тужили потому, что партия создала для них замкнутый внутренний рынок. Западные фильмы редко поступали в советский прокат. Эпоха советского кино бесславно прошла вместе с развалом КПСС, потому что прокат освободился от цензуры. Все рванулись смотреть заграничное.

Наш зритель не индус. Его устроил "Юрский парк" на видео. Потому что зрителя не проведешь: если в картине нет счастливого конца и настоящего героя, то зачем оно нужно? Освобожденные от цензуры режиссеры бросились ваять чернуху. И доигрались - потеряли аудиторию.

Поколение 40-летних пропало. Русские режиссеры, которым сейчас около 40, как правило, импотенты (в высоком, творческом плане). Не их вина. Не было в них потребности. А значит, пышным цветом расцвело тусовочное кино: один отмыл бабки, другой - порадовал друзей. Премьера прошла - про фильм забыли.

Фильм в России не может себя окупить. Эпоха российского кино еще не началась, потому что сегодня нормальной прокатной системы в стране нет. Но вопрос в том, что из этого следует. Вопрос в том, как выбраться из ямы, в которую наши киношники падали, старательно обгоняя друг друга. Раз нет у России внутренней возможности переварить новое кино - значит, оно будет следовать внешнему спросу. И ориентироваться на зарубежный прокат.

"Национальные кинематографии" - понятие, застрявшее в прошлом веке. Сегодня есть Голливуд - он всемирен. И есть то кино, что вне Голливуда, - оно может быть европейским (как фильмы Альмадовара) или американским (как фильмы Вуди Аллена). Не в этом суть. Дело всего лишь в деньгах: больше аудитория - больше сборы. "Неголливудская" картина рассчитана на узкую аудиторию. Но это кино тоже живет поверх госграниц.

Венеция - столица "неголливуда". "Фестивальное кино" производится для тех, кто ходит в кинотеатры "не для всех". Показали в Венеции в 2000-м фильм Люкаса Мудиссона "Вместе" - и в 2001-м он выходит в московский арт-хаусный прокат. Показали в 1998-м "Беги, Лола, беги" - и фильм Тома Тыквера уже в России, тут как тут. Фестивальные ленты условно можно поделить на две категории. Одна - этника: рассказы о Сенегамбии. Другая - о своем, о родном: трудной жизни в буржуазной Европе. За последние 10 лет режиссеры из бывших советских республик уже научились гнать чистый призовой спирт из "национального колорита". Собственно, это то, к чему они и стремились до распада Союза. Им не пришлось перестраиваться. И они выжили.

Большой специальный приз венецианского жюри в 1996 г. получил Отар Иоселиани с "Разбойниками". Европе нужно яркое и чужое. От России ждут того же - экзотики. Беда России в том, что сегодня она недостаточно экзотична. А ее фильмы - не слишком качественны.

Бедный поэт и богатая проститутка, убогая жизнь и надежда на Америку. "Письмо в Америку" (1999) Киры Муратовой - другой пример того, чего ждут от "наших". Полубезумная Ута Кильтер в главной роли чудо как хороша. Кира Муратова выступала в Венеции тогда же, когда и Худойназаров, в 1999-м, но по разделу короткометражек - "Новые территории". Муратова, возможно, рвет блузу на груди - вот сейчас наконец она скажет всю правду о нашей жизни. А на деле - выдает на-гора тот продукт, которого от нее ждут. И это правильно. Кино не существует без зрителя. Если его нет в России (Украине) - значит, он есть на Западе. Я не напрасно ставлю Украину в скобки. "Фестивальным" кино становится потому, что есть спрос. На страну. На тему. На Украину нет спроса. Да и на страдания нищей совдепии спрос давно прошел.

Светлое пятно - Зельдович. Его "Москва" - пример того, как российский фильм может вписаться во всемирную карту "неголливуда". Без русской экзотики, которая уже никому не нужна (лучший пример - провал "Сибирского цирюльника" в международном прокате), - но со своей интерпретацией общеевропейских тем: отчуждение по-московски. Нет больше географических границ. Есть только культурные. И Сокуров, и Герман уже оказались за пределами Европы. Их еще вежливо смотрят, но уже явно не понимают.

В Венеции 97-го года "Вор" Чухрая получил три третьестепенные награды. Вот еще одна возможность для России. Это напоминание о былой славе. "Вор" немного похож на все российское кино - от 60-х до 90-х: и фамилия режиссера - Чухрай - кажется знакомой, и тема - околовоенная жизнь глазами ребенка - напоминает Тарковского. И, главное, фильм как раз попал в волну моды на мальчиков в главных ролях (достаточно вспомнить фильм "Коля" Зденека Сверака, где тоже сыграл русский паренек). Вот еще одна возможность попасть на европейскую кинокарту. Разыграть собственное прошлое. Поиграть еще чуток в славян. Проблема в том, что это прекрасное прошлое все меньше волнует кого-то за пределами бывшего СССР.

Пора думать о будущем.