Такие губы сейчас не носят

«Дорогой Аде сестричке от сестры «распутной». 1935. Фотография «Турист». г. Ленинград», – гласит надпись на обороте этого снимка.
Фото из собрания Михаила Голосовского предоставлено Московским домом фотографии

В Москве проходит фестиваль «Мода и стиль в фотографии». Одна из его выставок – «Красиво жить не запретишь» – развернута в Московском музее современного искусства (на Петровке). Экспозиция посвящена китчу в открытке и фотографии.

Бессмертен литературный образ Эллочки-людоедки. У Эллочки «на стенах висели кинооткрыточки, куколки и тамбовские гобелены» (Ильф и Петров). А вот другой – фотографический – образ.

Питерская девица лежит на колченогой банкетке, закинув ногу на ногу. Полупрозрачное платье девушки расцвечено невероятными узорами по подолу (оно выглядит так, словно было позаимствовано напрокат из театральной мастерской). На ее ногах – туфельки со стразами. Подмышки выбриты, а грудь просвечивает из-под платья.

Фотограф старался как мог. Мощный поток света падает сверху на коленку модели, так что узоры на платье блестят в этом световом поле. Поденщик из ателье считал себя Маэстро. А модель воображала себя не менее чем Гретой Гарбо или Марлен Дитрих. Ее губки крашены бантиком (ну, скажем, как у Глории Свенсон на портрете 1922 года, выполненном Николасом Мюрреем). Мода, давно устаревшая к 1935 году.

Когда актрисы заговорили, им пришлось изменить макияж. Но эволюция губ от идеалистического бантика к реалистичным ниточкам, от немого кино – к звуковому, от двадцатых – к тридцатым не встретила своего понимания у питерской девчонки. И на ее лице царят два «холмика» с «ямочкой» посередине (верхняя губа плывет волной) и резкий изгиб (нижней губы), как у немых звезд начала двадцатых. Ее губы – это «угар НЭПа», который выглядел вызывающе неактуальным в середине тридцатых, в эпоху ее плакатных современниц.

Но дело не только во временном разрыве. Не только в том, что китч неизбежно отстает от гламура и неизбежно тянется вслед за ним. Не только в том, что китч – это подделка, ориентированная на изысканность, но никогда не достигающая ее. Дело в советском аромате этой фотографии.

Белые носочки едва закрывают икры героини. Они надеты прямо под туфли со стразами – вместо чулок, казалось бы, полагающихся по жанру. И эти советские спортивные носочки сразу рисуют картину, достойную пера Ильфа и Петрова. Картину конкурентной борьбы Эллочки с Вандербильдихой. Платье достала, а чулки не смогла.

НЭП кончился, а губы выжили. Губы, нарисованные гипертрофированным бантиком, и брови толщиной в палец. Тип Эллочки-людоедки сохранился в своей кристальной чистоте.

Тайными тропами гламур проникал в Страну Советов. Но все «заграничное» слипалось в одну сплошную линию «шик-модерна». Работница мечтала не о коммунистической революции, а о туфельках со стразами. Но продавали образы «тайного гламура» нищие по поездам.