Роман Берченко Для большинства из нас Швейцария ассоциируется прежде всего со знаменитыми марками часов, банками, альпийскими лугами и горнолыжными курортами. Менее известно, что эта страна – одна из законодательниц мод в области органной музыки, обладающая уникальными по звучанию органами, мощной исполнительской и педагогической школой. Эта школа дала миру выдающихся органистов – от Жака Хандшина (преподававшего в начале XX века в Санкт-Петербургской консерватории) до Лионеля Рогга, чьи записи баховских сочинений 1970–1980-х годов до сих пор считаются эталонными. Поэтому вовсе не случаен интерес московской публики к концерту швейцарца Ги Бове, состоявшемуся в Концертном зале имени П.И. Чайковского.
Этот концерт, организованный Московской государственной филармонией, вписан сразу в два крупных события. Им открылся абонемент «Музыка христианских богослужений», включающий четыре концерта ведущих европейских органистов; кроме того, продолжается II международный фестиваль «Девять веков органа», организованный известным российским органистом, профессором Александром Фисейским.
Следуя духу времени, Ги Бове является музыкантом-универсалом. Его репертуар охватывает все эпохи и стили. Как композитор, он создал оперы, симфонические, вокальные и инструментальные сочинения, камерные ансамбли. Бове – профессор многих консерваторий, академий и университетов (Болоньи, Берлина, Вены, Осло, Хельсинки, Дублина, Лондона, Марселя, Орегона, Далласа и др.), один из создателей Швейцарского органного конкурса, руководитель ряда органных фестивалей.
Ги Бове назвал свой концерт «Ave Maria»: его основу составили обработки литургических песнопений разных эпох, посвященных Деве Марии. XVIII век представлен Бахом и его современником де Гриньи, XIX столетие – Листом и Бёльманном, ХХ и начало XXI веков – именами Ланглэ, американца Талиба Расула Хакима, опусом самого Бове. Вместе с музыкантом мы совершили своеобразное путешествие во времени, ощутив, как менялась органная музыка на протяжении двух с половиной веков.
Наибольший интерес публики вызвали сочинения современных авторов. Они весьма различны по стилю – так, опус Ланглэ словно бы пронизан особым светом; произведение Хакима более дисгармонично и авангардно, наконец, в Токкате Бове сталкиваются две музыкальные формулы: тяжелая, неумолимая поступь и другое начало, мятущееся и нервное, пытающееся прорваться сквозь эту неотвратимость. Однако эти произведения выявляют общие черты современной органной музыки: миниатюристичность (пьесы словно распадаются на множество фрагментов, которые соединяются в целое лишь в сознании слушателя), а также поиск все новых звучаний органа, возникающих из сочетания его неисчерпаемых тембров с точно найденной музыкальной фактурой.
Техника и мастерство швейцарского органиста отточены до такой степени, что их просто не замечаешь – музыка течет как бы сама собой, помимо исполнителя, отводящего себе подчеркнуто скромное место. Вместе с тем Бове артистичен и элегантен, лишен сухости и чопорности. Весьма показателен следующий эпизод: в одной из пауз, когда органист переключал тембры, дети в зале, поддразнивая друг друга, начали наперебой кашлять, что вызвало стихийные аплодисменты. Ничуть не смутившись, музыкант повернулся в зал и тоже зааплодировал, поблагодарив публику за импровизацию.
Прошедший концерт подчеркнул важную особенность Зала имени Чайковского – его уникальная архитектура, объединяющая в одном пространстве музыкантов и слушателей, словно бы меняется в зависимости от звучащей музыки. В органных вечерах, как никогда, проявляется масштаб этого исполинского амфитеатра, накрытого рукотворным небосводом, многократно усиливая воздействие музыки. Любители органа смогут ощутить это совсем скоро, в ноябре, когда состоятся следующие концерты абонемента с участием мастеров из Германии и Италии.
Дарья Гармоненко 
