Наталия Якубова Автор знаменитого романа «Польско-русская война под бело-красным флагом», Дорота Масловска не в первый раз пробует себя в драме. Но, пожалуй, в первый раз, со стильной постановкой Гжегожа Яжины, к ней пришел безоговорочный театральный успех. В своем театре «ТР-Варшава», на заказ Томаса Остермайера и в коопродукции с берлинской Шаубюне Яжина поставил пьесу «Между нами – все отлично». Название крайне далеко от того диагноза, который ставит Масловска польскому обществу; «все отлично» - это скорее о том мире, который создает реклама, оптимистично предполагающая, что поляки достигли западноевропейского уровня жизни. Если эту виртуальную картинку назвать по-старинке «снимком», то действительность, по Масловской – это как раз негатив такого снимка. В ее анти-анти-мире обложки глянцевых журналов гордо взывают: «Не для тебя», на их страницах – речь только о том, что «ты не можешь себе позволить». В отпуск здесь чаще всего не ездят никуда, а если там слишком много народа, тогда предпочитают определиться: кто-то не ездит во Францию, а кое-кто – в Италию...
Больше всего это напоминает игру в «девочку наоборот». Но это лишь одна из бесчисленных языковых игр Масловской. И все они – родом из детства. Из тех 80-х, когда - как капризно заявляет родившаяся тогда же виртуальная красавица (Катажина Варнке) - «в отсталой Польше еще и слыхом не слыхивали об интернете». С одной стороны, еще об интернете не слыхивали, с другой – в семейных воспоминаниях то и дело рутинно звучало: «И вот пришла Вторая Мировая....» В воображении ребенка (настоящего, не виртуального) эта «Вторая Мировая» персонифицировалась в нечто вроде Снежной королевы, которая в любой момент может вполне дословно постучаться в дверь или заглянуть в окошко...
«Вот когда опять придет Вторая Мировая...» Это предположение оправдывало и продолжает оправдывать жизнь в нищете, в однокомнатных «покоях» (еще одна детская аберрация – «оставь меня в покоях»), оправдывает тщательный сбор стаканчиков из-под йогурта и заставлять хвастаться умением приготовить лечо из заплесневелой колбасы. С высоты прожитых ею двадцати шести лет Масловска уже понимает, что ее, ребенка, обманывали, что «Вторая Мировая» «опять» не придет, потому что если и придет, то уже что-то совсем другое. «Вторая мировая» для нее уже не работает как оправдание. «Жаль, что дом не разбомбили. Если бы разбомбили, на этом месте давно стояла бы нормальная многоэтажка», - провозглашает задорная Металлическая Девчушка (Александра Поплавска). Впрочем, под конец, в акте сюрреалистической самоидентификации собственной бабушкой – носительницей военных воспоминаний – девчушка переживает день в Варшаву вступления немцев, и видит и разомбмбленный дом, и ту самую девочку в платьице в розах, о которой ей уже уши прожужжали. То есть видит эту бабушку, эту «ностильницу воспоминаний» убитой уже тогда, в тридцать девятом. И понимает, что та не успела родить ей маму, так что она сама теперь мало что сирота – может, ее и вовсе нет...
Так создаваемый Масловской негатив не-действительности сам оказывается недействительностью. И если есть в этом отчаянно-циничном спектакле намек на свет в конце туннуля - то только в в этом. Ведь должен же где-то за этими бесчисленными отражениями антимиров скрываться мир настоящий....
