Наталия Звенигородская
Балет как упражнение на шведской стенке. Сцена из спектакля «Лунный Пьеро».
Фото со страницы Фестиваля имени Чехова
в социальной сети Facebook
Самая маленькая (36 танцовщиков) в Великобритании балетная труппа – крупнейшая из двух танцевальных компаний Шотландии (в Театре танца Шотландии всего 10 артистов). Нынешние гастроли состоялись в рамках Международного театрального фестиваля имени Чехова, который, в свою очередь, представил их в рамках перекрестного Года культуры Великобритании и России.
Шотландский балет был создан в 1957 году Питером Дарреллом и Элизабет Уэст в Бристоле, а в 1969 году перебрался в Глазго. Удостоенная множества национальных и британских наград, постоянная участница Эдинбургского международного фестиваля, труппа всегда в разъездах. У нее нет собственной сцены, но есть оборудованная по высшему разряду репетиционная база, летняя школа для детей, четыре десятка наименований в репертуаре и множество творческих и образовательных планов.
В столь богатом обрамлении хореографическая программа Шотландского балета выглядела скромно. Возможно, оттого, что в законном стремлении продемонстрировать разноплановые умения труппы ее руководители выбрали не самый выигрышный для показа в России репертуар. Это по крайней мере касается спектаклей, основанных на классической лексике, и в первую очередь одноактного «Силуэта» в хореографии худрука труппы Кристофера Хэмпсона. Созданный без особой изобретательности и самобытности, с отсылкой к классикам разных времен и народов, он обнажил пробелы в классической подготовке артистов.
Вторым номером в этот вечер шел легендарный «Лунный Пьеро», поставленный американцем Гленом Тетли в 1962 году на еще более легендарную музыку Арнольда Шенберга. Неожиданно и сенсационно на тот момент сочетавший язык классики и модерна, балет вошел в золотой фонд хореографии XX века и стал билетом на танцевальный олимп для того, кто сумеет проникнуть в стилистику и проникнуться чувством этой экзистенциалистской комедии дель арте. Как случилось, например, в 1967-м с Кристофером Брюсом, которого после исполнения партии Пьеро назвали Нуреевым современного танца. Сам Рудольф Нуреев выступил в этой партии 10 лет спустя, продемонстрировав глубокий трагический дар и в очередной раз взорвав балетный мир.
Солисту Шотландского балета Виктору Заралло фактурно образ Пьеро в варианте Тетли очень идет. Невысокий, компактный, с отлично развитым плечевым поясом, рельефной проработкой мышц, выразительными кистями рук, Заралло прекрасно справляется с физической стороной дела (40 минут во взаимодействии с многоэтажной металлоконструкцией требуют выносливости и недюжинной силы). Но до заданной автором глубины и изощренной нюансировки чувств далеко. Без них же от потрясающего «Лунного Пьеро» остается лишь безжизненная оболочка, упражнения на шведской стенке, а впервые познакомившийся с этим балетом зритель (в России он, к великому сожалению и стыду, никогда не шел) недоуменно скучает.
В девяти миниатюрах (второй гастрольный вечер) артисты труппы показались куда лучше. Но тут не порадовали «современные британские хореографы».
Компенсацией за все недочеты стал беспроигрышный вариант и для артистов, и для зрителей – венчающий гастроли «Шотландский перепляс» Мэтью Боурна. Любитель переиначивать классические сюжеты сочинил собственную версию «Сильфиды» в 1994 году.
Джеймсу (Кристофер Харрисон), допившемуся до глюков на предсвадебном мальчишнике в ночном клубе с символичным названием «Летучий шотландец», привиделся Сильф (Софи Мартен), трогательно неуклюжее существо с крылышками. Получив от Мэдж (подружки своей невесты Эффи) в довершение к выпитому еще и «колеса», он, едва успев прослушать марш Мендельсона, кидается вслед за крылатым видением из окна городской многоэтажки. Но оказывается не на том свете, а на свидании, которое происходит на свалке в окружении сильфов (по Боурну, они скорее готы, хотя и не носят черного), а кульминацией становится знакомая любому подростку если не по собственному опыту, то по кино сцена в автомобиле. Как любой мужчина во все времена, Джеймс – собственник и хочет, чтобы его залетная подружка была с ним всегда, причем в привычной для него, а не для нее обстановке. Для чего, взяв громадные портновские ножницы, он зверски откромсал ей крылышки. Погибшую (от кровопотери, в чем зрителю не приходится сомневаться) ее собратья скорбно уносят со сцены, чтобы тотчас вернуться и разделаться с виновным. В финале в комнате – Эффи и занявший место Джеймса недавний его приятель, а за окном из ночной тьмы за ними наблюдает летучий шотландец – парящий на крылышках дух несостоявшегося супруга.
Фанат кинематографа, Боурн хорошо изучил особенности восприятия и вкусы широкой публики. Его называют хореографом, потому что он ставит пьесы без слов. Но танец – лишь один из элементов шоу. Его спектакли зрелищны, энергичны, он не вскрывает социальные язвы и не углубляется в психологию. Здравомыслящий Боурн выбирает динамику и стереотипы масскульта. Мудрый Боурн делает это качественно и с лукавым юмором.
С артистами Шотландского балета они станцевались в 2013-м. Это первая в мире «чужая» труппа, которой Боурн доверил свой спектакль. А «Шотландский перепляс» – первый из его спектаклей, который он отдал на сторону. И не прогадал. Ироничное приземление романтизма далось артистам легко, как и весьма трудозатратная пластика.
Выносливость, кстати, – конек труппы. Ее артистов признают едва ли не лучшими спортсменами в Шотландии. О физической форме и охране здоровья здесь заботятся особо, инвестируя в профилактику травматизма и специальные фитнес-программы. К услугам артистов – высокотехнологичное, заточенное под танцевальную специфику оборудование и два инструктора по фитнесу.
Стоит обратить внимание и на проводимую здесь «культурную политику». Труппа – желанный гость на ведущих сценах Глазго и Эдинбурга, а также Белфаста, Кардиффа, Лондона. Но как национальная танцевальная компания обязана гастролировать и на самых маленьких сценах по всей Шотландии. Зритель российской провинции не имеет возможности увидеть у себя дома пафосные столичные коллективы. Так что и нашей балетной державе есть чему поучиться у шотландских гостей.
