Галина Коваленко Санкт-Петербург отметил столетие со дня рождения Георгия Александровича Товстоногова. За несколько дней до этого дня чего-то не пришлось наслышаться о гениальном художнике! Невольно в памяти всплывали строки Ахматовой:
Когда погребают эпоху,
Надгробный псалом не звучит,
Крапиве, чертополоху
Украсить ее предстоит.
И только могильщики лихо
Работают. Дело не ждет.
Но 28 сентября на Большом драматическом театре, носящем его имя, ничего подобного не произошло. Как и в былые дни при Мастере, на сцене царило благородство. Патина, успевшая покрыть былые свершения театра под Его руководством, исчезла. Эффект присутствия давал и его голос, прозвучавший в спектакле «Ханума»:
Цвет небесный, синий цвет
Полюбил я с малых лет.
С детства он мне означал
Синеву иных начал…
Мы навсегда полюбили стихотворение Николоза Бараташвили в переводе Бориса Пастернака.
От видеокадров, запечатлевших Его проходы по театральным коридорам, веяло тайной и театральной магией. Необходимые перестановки на фоне воздушных белых полотен совершали быстро, грациозно и незаметно молодые актеры в белом. Они же читали фрагменты выступлений и статей Режиссера. Все было легко, органично и придавало нерв всему действу.
Его артисты обращались к нему со словами благодарности и признательности. Их облик, язык, который давно не слышится с театральных подмостков, пробуждал воспоминания о «иных началах», находя отклик у переполненного зала. По-прежнему красивый Олег Басилашвили, нервный, эмоциональный Валерий Ивченко, звенящая, как струна, Алиса Фрейндлих, интеллектуал Сергей Юрский, обаятельный Георгий Штиль, пушкинист и режиссер Владимир Рецептер, режиссер с мировым именем Роберт Стуруа, назвавший себя внуком Мастера по школе, остроумный Юрий Стоянов и видеопроекции тех, кого уже нет с нами. Но в это вечер они присутствовали. Мы их видели, слышали их голоса, переносясь в те счастливые дни. Актеры говорили взволнованно, искренне. Это был озвученный внутренний монолог, обращенный к Нему, в котором слышалось неподдельное волнение, мгновенно передававшееся залу, делая публику сопричастной этим откровениями. У Олега Басилашвили монолог Андрея Прозорова из чеховских «Трех сестёр» прозвучал так же горько и драматично, как звучал в спектакле. А монолог Сатина в исполнении Валерия Ивченко стал не только логическим продолжением его обращения к Нему, но романтическим воззванием, о чем давно забыла наша сцена! Горько прозвучали слова артиста о том, что театр носит имя Товстоногова, но это не Его театр! Глубинный подтекст вырвался из этого признания!
То, что сказали Его непосредственные ученики Кама Гинкас и Генриетта Яновская, взволновало не только заложенным в их словах смыслом, но поразительной обнаженностью чувств, говоривших об их отношении к Учителю. И как бы слово об Учителе Гинкаса и Яновской ни отличалось друг от друга, было понятно, что причастились они из одного источника.
К этому дню издательство «Балтийские сезоны» выпустило двухтомник «Георгий Товстоногов Собирательный портрет» и «Георгий Товстоногов Репетиции». И это знаменательно.
Современный театр заставляет относиться к нему с долей скепсиса и иронии. Мы живем в другой стране и в другую эпоху. Затертые слова, но это так. Но в этот вечер было совершено приношение Великому Режиссеру, сформировавшему несколько поколений интеллигентных и порядочных людей, и дай Бог нашему времени и нашим мастерам свершить хотя бы малую толику того, что свершил великий Товстоногов!
