Дарья Курдюкова
|
|
«Бесстрашие» Вадима Михайлова и Эмилии Санги – то ли саван, то ли смирительная рубашка. Фото автора |
«Размером с художника» – потому что, во-первых, институция квартирует на 25 кв. м мастерской Рубена Монахова на улице Белинского, и даже его кресло, эдакий символ НеНеМу, в Москве вознеслось главою непокорной в одном из залов «Солянки». Во-вторых, потому что привечают и тех, кто на арт-сцену восходит, и тех, кто на ней давно нашел себе место, но мог круто изменить траекторию. Ну, или не менять. Соответственно живет НеНеМу ради самого процесса, в формате блиц-показов и, кажется, даже с каким-то страхом «лишь бы не забронзоветь» – кураторы запланировали дистанцию в 60–70 выставок. Сейчас они в середине пути.
Несмотря на в целом рандомную композицию выставки, некоторые работы тут явно намагничены темами ландшафта вообще (политический климат, отраженный в пространстве частной жизни) и природы в частности, человека, культуры. «Романтический апокалипсис» Петра Белого – инсталляция, преломляющая дух барокко в сегодняшнем дне. Витальная барочность фонтанов обратилась не менее витальным духом временщиков, бросовых, мусорных, наскоро сбитых бетонных фонтанов, витальность барочных расписных плафонов сделалась монохромными экспрессивными монотипиями, развешанными по залу. Дух сегодняшнего дня – вроде бы в той же барочной переменчивости, но она безнадежно тревожна.
Пейзаж тут то разрастается шпиономанией у Арины Бедрик, то схлопывается самым ближним пространством у Ивана Чемакина, то ищет возможности выхода в «Невероятном гостеприимстве» Рубена Монахова. «Агенты влияния» Бедрик дышат воздухом Венеции и Петербурга, но это не важно: случайно выхваченные фотообъективом из повседневности люди – фигуры обобщения в мире, где любой может попасть под подозрение. Чемакинская инсталляция «Работа обезьян», часть его «обезьяньего» проекта, хранит отпечаток энергичной и брутальной безбашенности объединений PARАZIT и Север-7. На самопальном стенде развешано все, что можно найти на расстоянии вытянутой руки или сварганить из материалов, найденных на расстоянии этой самой вытянутой руки: веревки, вешалки, одинокая перчатка, плюшевые вроде бы медведи, запеленатые в невесть что, выструганные из дерева бананы – бедное изобилие, обрамляющее картину с наивным пейзажем. Это витрина эпохи прошлого и, вероятно, будущего, простейшая радость потребления и одновременно образец не нуждающегося в бюджетах институций независимого творчества эпохи вечного кризиса. Согласно Монахову, выход из какой бы то ни было ситуации стоит искать в «Невероятном гостеприимстве». Шутливую серию о сосуществовании землян с инопланетянами Дашевский толкует как союз «конвенционального живописца», давшего прописку НеНеМу, с contemporary art.
Человек в этом проекте-дайджесте буквально соединяет разные пространства «Солянки» – ему отдана лестница. Но человека этого не видно, да и кто это вообще сегодня такой, вопрос открытый. В полумраке между лестничными маршами левитирует в «Несвободном падении» Антонины Фатхуллиной сквозной стальной силуэт, визуализация человеческой-единицы-вообще, а под потолком застыло гигантское платье «Бесстрашия» Вадима Михайлова и Эмилии Санги – то ли саваном, то ли смирительной рубашкой.
