0
4671
Газета Культура Печатная версия

17.09.2024 17:45:00

О первой выставке Алексея Моргунова – и в Третьяковке, и в принципе

В петлице ложка авангарда

Тэги: моргунов, малевич, выставка, третьяковка


моргунов, малевич, выставка, третьяковка Творчество Моргунова определило знакомство с Ларионовым, который ввел художника в круг авангардистов. Фото агентства «Москва»

Хотя имя Алексея Моргунова (1884–1935), сподвижника Малевича, и на слуху, у некоторых до сих пор он прежде всего ассоциировался с мутной газетной фотографией 1914-го – «Футуристы на Кузнецкомъ», где они с Малевичем стоят с дендистскими котелками на головах да с деревянными ложками в петлицах. Показ «Алексей Моргунов. Среди первых» был запланирован в Третьяковке давно, но откладывался, а теперь открыт довольно скромно в 10-м зале, среди постоянной экспозиции авангарда и рядом с Малевичем и Ларионовым. Кураторы Ирина Вакар и Игорь Смекалов, указывая, что моргуновские работы хранятся в 28 музеях, среди которых амстердамский Стеделийк, MOMus в Салониках, музеи Нукуса и Алма-Аты, надеются, что «исчерпывающая выставка Алексея Моргунова – дело будущего». Сейчас представлено около 40 работ из самой ГТГ, из Русского музея, из музеев Курска, Ярославля и Калуги, из частных собраний, но каталог гораздо шире – и с публикацией архивных материалов.

Сын передвижника Саврасова, Моргунов прошел через все приличествовавшие времени модернистские «измы» и к началу 1930-х оказался лицом к лицу с соцреалистическими темами. Зато до того были 20 лет чистых экспериментов (по формулировке кураторов, стремление к «постоянному самообновлению»). Хотя после участия в первой выставке «Бубнового валета» на рубеже 1910/1911-го критика его обозначила «осторожным и старательным».

За плечами у Моргунова остались Строгановка и частные студии, одним из его наставников был Коровин, но настоящими университетами стали европейский вояж 1909 года – Вена, Венеция, Брюссель и, само собой, Париж – и по возвращении знакомство с Ларионовым, который ввел его в круг авангардистов. Европа раскрепостила взгляд, Ларионов показал, с кем вместе можно видеть иначе. После революции Моргунов участвовал в создании московской коллегии Отдела изо Наркомпроса, заведуя сперва школьным, а затем – подотделом художественного труда, преподавал и был среди художников, оформлявших Москву к Первомаю 1918-го.

Но одними из самых интересных предметов теперь стали впервые экспонируемое объявление о наборе учеников в «Моргуновку», мастерскую в «башне» на Остоженке, 37, где работали и состоявшиеся Татлин с Весниным, и амазонки авангарда Попова с Удальцовой, а еще – эскиз обложки журнала «Интернационал искусства». 1919 год, супрематическая геометрия правит бал, сдвинув чуть в сторону нового, супрематического же человека. Издание было задумано Международным бюро Отдела изо Наркомпроса, чтобы продвигать свое современное искусство и налаживать связи с новаторами по всему миру, – и в жизнь не воплотилось.

Джентльменский набор Моргунова структурирован для знакомства хронологически, и смотришь его в мысленных рифмах с современниками. Вот откликающиеся на любимую европейцами, в том числе отцом современного искусства Сезанном, сценку «Купальщицы». Вот показанный на первой выставке «Бубновых валетов» (возможно, Моргунов делал к ней афишу и эмблему) «Натюрморт» с декоративистским обилием красного и вязью темных фовистских контуров, такой а-ля «Красная комната» Матисса, только разлапистый. Вот Париж а-ля Марке, но «громче» по цвету. Вот контрастная и размашистая «Деревенская улица» а-ля неопримитивизм Ларионова. Вот жизнерадостный, невзирая на хмурость кубистически трактованной девицы, портрет, интересно сплавивший кубофутуризм с ларионовским лучизмом и его одой цвету и свету. Вот начались кубофутуристические экзерсисы, за которые Яков Тугендхольд причислил Моргунова к «русским пикассистам», а авангардист нахамил критику после доклада о футуризме как «дураку», от которого сделалось «расстройство желудка», – и был исключен из «Бубнового валета». Зато Малевич от скандала ликовал. Благодаря новым данным многие работы теперь получили уточненные датировки.

Моргунов не оставил какого-нибудь собственного «изма», но сколько можно судить по показанному, его специфика пришлась на следующие полтора десятилетия, начиная с 1920-х. «Идущий мальчик» 1928/1929-го связан с поездкой в Татарстан, и в нем вдруг «самообновление» Моргунова выдало лирическую, меланхоличную интонацию и в «заторможенной» пластике, и в выбеленной гамме, и в задумчивом детском лице.

Моргунов умер в один год с Малевичем, в 1935-м, так что далеко на поприще упомянутых в начале соцрелистических тем не продвинулся. А те, за которые брался, выходили своеобразно. Стройки начала индустриализации, сейчас представленные акварельными рисунками, – конечно, еще не суровый стиль, но не парадный соцреализм. Все эти темные контуры, вообще обилие синего и бурого, как будто принесли в новую реальность потускневшие и обветшавшие «одежки» модернистских воспоминаний. Или теней воспоминаний. А какая-нибудь «Демонстрация», не привезенная на выставку из Таганрога, и вовсе выглядит формалистской с точки зрения официальной линии.

Ощущение, что он писал новый быт или там новый ландшафт, позабыв, что нужно писать и их энтузиазм. По крайней мере так это выглядит из сегодняшнего дня. Либо авангардные 20 лет вычеркнуть из себя Моргунову не вполне удалось. И живописный «Рабочий» – почти «родственник» татарского мальчика, обобщенный, не ликующий и будничный: кепка, «ушедший» из видимости профиль, подмышка. Песочный, серый, черный.

В последние годы имя Моргунова звучало в связи с московскими выставками не раз. Пока в Третьяковке готовили проект о Музее живописной культуры, Ирина Вакар переатрибутировала картину из Орловского музея «В чайной» с Гуро на Моргунова (сейчас ее не показывают, но есть аналогичные по теме и исполнению вещи). Когда готовили выставку «Авангард. На телеге в XXI век», Музей русского импрессионизма, Энциклопедия авангарда и Ельцин-центр собрали средства на реставрацию двусторонней моргуновской «Композиции» из Слободского музея. Но представление о развитии без выставки составить было трудно. На сайте амстердамского музея Стеделийк можно найти, в частности, моргуновские пейзажные рисунки 1905 года, отмечающие первые шаги, совсем еще не авангардные, как, в общем, и венецианская акварелька 1909-го (там же, кстати, хранится и предполагаемый портрета Моргунова, выполненный Малевичем). В Салониках видишь живописного моргуновского «Авиатора» начала 1910-х с формальной параллелью к «Косарю» Малевича. Какой смысл повторять, что хотелось бы увидеть Моргунова шире и это уже невозможно. Но то, что выставка открылась, а главное, вышла книжка, хорошо. 


Читайте также


 ВЫСТАВКА "Путешествие с куклой в поисках счастья"

ВЫСТАВКА "Путешествие с куклой в поисках счастья"

0
1623
 ВЫСТАВКА "Архитектор Высочайшего двора. Крымские проекты Николая Краснова"

ВЫСТАВКА "Архитектор Высочайшего двора. Крымские проекты Николая Краснова"

0
1661
 ВЫСТАВКА "Русский антиминс. Гравюра на ткани XVII–XIX веков"

ВЫСТАВКА "Русский антиминс. Гравюра на ткани XVII–XIX веков"

0
2361
 ВЫСТАВКА "Формы времени"

ВЫСТАВКА "Формы времени"

0
2319

Другие новости