Могла ли Москва не поддержать Лукашенко

Фото сайта kremlin.ru

Бывший кандидат в президенты Белоруссии Светлана Тихановская заявила, что действующий глава страны Александр Лукашенко получит гарантии безопасности, если согласится оставить свой пост. Сам Лукашенко уже не раз заявлял, что власть в республике не отдаст. Десятки тысяч граждан продолжают выходить между тем на улицы белорусских городов, несмотря на угрозы ареста, административного и уголовного преследования. Страны Евросоюза заявляют, что не признают Лукашенко законным президентом.

В этих условиях кажется уместным вопрос: считать ли оправданной ставку российской власти на действующего главу Белоруссии? Мог ли Владимир Путин поступить иначе – поддержать противников Лукашенко?

Одной из любимейших наук российской власти является геополитика, а Белоруссия исторически находится в орбите интересов не только Москвы, но и Варшавы. Страны Вышеградской группы уже заявили, что запустят своего рода «план Маршалла» для Белоруссии, если Минск согласится провести повторные выборы. Можно сказать, что этот план – ответ на российский кредит, о котором договорились Путин и Лукашенко.

Москва не воспринимает ту же Варшаву как самостоятельного геополитического игрока и считает, что за ее инициативами, как правило, стоят интересы Вашингтона. В Кремле видят, что Запад уже определился со своим кандидатом в президенты Белоруссии и поддержал Тихановскую (даже не ее персонально, а те перемены, которые она обещает). Поэтому Москве ничего не остается, кроме как вступиться за Лукашенко при всей его растущей непопулярности.

Геополитическое обострение повышает вес силовиков-консерваторов во внутренней российской политике. Усиливается их влияние на самого Владимира Путина – в условиях открытого конфликта он восприимчив к их интерпретации повестки дня. Белорусский «батька» близок российским консерваторам не только как фигура в геополитической игре, но и методологически. Они в принципе выступают за жесткое подавление любых протестов, закручивание гаек, максимально возможное ограничение демократических свобод, профилактику оранжевых революций, предчувствие которых не покидает их никогда.

Поддерживая Лукашенко, российская власть одновременно посылает два сигнала. Первый – режимам, типологически схожим с белорусским: в любом конфликте с Западом они могут рассчитывать на поддержку России – по геополитическим соображениям. Второй сигнал получает российское общество. У политически активных граждан РФ есть все основания полагать, что власть поступит с ними на манер Лукашенко, если они захотят оспаривать результаты любых выборов, выйдя на улицы.

Остается вопрос легитимности. Лукашенко ее стремительно теряет, и гипотетическая ставка Кремля не на действующего президента, а на его противников не кажется такой уж фантастической. Вопрос в своевременности, в стратегической проницательности, в умении поймать волну. Любые договоренности Путина с Тихановской сегодня выглядели бы полностью легитимными. Москва могла бы соблюсти свои геополитические интересы и при смене власти в Минске. Есть ведь и живые аналогии: Россия не потеряла Армению после прихода к власти Никола Пашиняна.

Такой ход выглядит изощренным и тонким. И не вполне ясно, что оставалось бы делать Вашингтону, Брюсселю, Варшаве. Признание Запада – значимая часть легитимности. Что, если США и европейские столицы сразу признали бы победу Лукашенко на выборах? Что, если бы они захотели последовательно использовать его в своей геополитической игре? На чьей стороне тогда была бы легитимность? Ответы на эти вопросы мы уже не узнаем. Но суть в том, что российская ставка на Лукашенко изначально не была единственно возможной.