Фото агентства городских новостей "Москва"
Как заявляют в Министерстве спорта РФ, на матчи российской Премьер-лиги (РПЛ) «начала ходить семейная аудитория». По сообщениям ведомства, «значительно увеличилась доля детей в возрасте до 14 лет – от общего количества посетителей стадионов, оформивших карту болельщика, дети составляют 15–16%».
Это подается как успех. Хотя в действительности это означает, что посещаемость стадионов резко снизилась. Многие из тех, кто приходил на матчи раньше, перестали это делать и не оформили ту самую карту болельщика, она же Fan ID. Стоит напомнить, что наличие Fan ID – обязательное условие для посещения игр РПЛ с начала весенней части чемпионата, причем распространяется это правило и на игроков, и на тренеров, и на журналистов.
Примечательным образом эта практика не распространяется, например, на матчи Кубка России. Нужно думать, что доля детей на таких играх остается такой же, как осенью или прошлой весной. Из-за того что в стране на матчах одних и тех же команд, но в разных турнирах действуют разные правила посещения, можно наблюдать удивительные явления: на двух играх «Динамо» и «Крыльев Советов» в Кубке – обычная аудитория (с учетом погоды), а на их же встрече в чемпионате через несколько дней болельщиков гораздо меньше стандарта (даже с учетом погоды). Легко понять, почему это происходит.
Подсчитано, что, например, на «Спартак» после введения Fan ID в среднем ходит в 2,7 раза меньше людей, чем осенью. Матч ЦСКА против «Крыльев» посетили всего 2680 человек. Антирекорды посещаемости в сезоне установили все клубы – от московских до «Ростова», «Краснодара» и «Ахмата». 207 человек на игре «Торпедо» – «Урал» уже превратились в интернет-мем.
Все это влияет и на восприятие матча его участниками, возвращает их к ковидным временам, когда играть приходилось при пустых трибунах. Снижение посещаемости, в том числе и бойкот матчей фанатами, сказывается на «картинке» игры, на ее шумовом оформлении, то есть на телепоказе, от которого во многом зависит продвижение лиги. Разумеется, уход людей с трибун негативно отражается и на доходах клубов. Да, по сравнению с европейскими клубами российские в день матча зарабатывают меньше (см. «НГ» от 10.03.23). Они больше зависят от государственных, региональных и спонсорских денег. Но эти деньги тоже гораздо интенсивнее вкладываются в клубы, которые и сами могут зарабатывать, в успешные (хотя бы потенциально) проекты.
Разговор об увеличении доли семейной аудитории напоминает об опыте Турции, где тоже – на волне фанатских войн – вводили нечто похожее на Fan ID. И там снижалась посещаемость, но постепенно стадионы стали заполняться. На матчи пришла «другая» аудитория, в том числе те, кто раньше опасался это делать. Однако в Турции в момент введения их карты болельщика случаев хулиганства или прямого насилия на трибунах было гораздо больше, чем в России в 2022 году. И что особенно важно, для турок футбол – главное развлечение и зрелище. Там организаторы социального эксперимента прекрасно понимали, что рано или поздно стадионы заполнятся.
В России же футбол не успели превратить в главное развлечение. Неясные евро-азиатские перспективы клубов и сборной едва ли добавили ему привлекательности. Дополнительные преграды для посещения матчей чисто логически, не говоря уже о практике, популярности футбола не помогают. Да, оформить Fan ID несложно, механизм упрощается, у некоторых стадионов это делается в режиме посещения специальной палатки. Но людей в России пока еще приходится убеждать в том, что футбол стоит их временных инвестиций.
Тем, кто в этом уже убежден, похоже, так и не удалось объяснить, зачем карта болельщика нужна в принципе. Это порождает теории, включая сбор информации спецслужбами. Закон нужно соблюдать, говорят в клубах. Болельщики его соблюдают. Не приходят.
Елена Крапчатова 
