«Дыр булл щыл» в переводе

Оргкомитет конференции возглавил Петр Фаст. Фото Константина Маслова

Что ни говори, Польша и Россия – родственные души. И их диалог, напряженный, а иногда и трагичный, неизменно продуктивен. 2015 год должен был стать перекрестным годом России в Польше и Польши в России, и, хотя решение о его проведении было отодвинуто на неопределенный срок, польско-российские научные и культурные связи не ослабевают. Так, в Москве филологи обеих стран организовали встречу для основательного разговора по душам – международную конференцию «Польско-русский литературный трансфер: рецепция и переводы». Прошла она в Российской государственной библиотеке  для молодежи при содействии Польской академии наук. РГБМ предоставила и площадку для встречи – памятник московской архитектуры модерна дом купца Носова. Казалось, в недрах дома была машина времени, которая переносила участников из XXI века в прошедшие столетия.

Путешествие началось с погружения в творчество Бродского – полонофила и переводчика польской поэзии. А поскольку «бродскисты» поодиночке не ходят, ему были посвящены два сообщения: доклад «Бродский как переводчик польской поэзии» Петра Фаста (Катовице), и рассказ Ольги Бараш (Москва) о роли Константы Галчинского в становлении поэзии Бродского.

После следующего доклада – Алины Щвещак (Катовице), оспорившей выбор Натальи Астафьевой и Владимира Британишского как составителей антологии «Польские поэты ХХ века», – разразилась бурная дискуссия. Но вовремя включившаяся «машина времени» увезла разбушевавшуюся публику в более спокойный XIX век. Хотя сюрпризы подстерегали и здесь – Георгий Векшин (Москва) разобрал польские переводы стихотворения Пушкина «Приметы» и открыл слушателям в этом с виду шуточном тексте смыслы не шуточной глубины. Юстына Писарска (Катовице) вскрыла «структуралистский» метод польского перевода «Героя нашего времени», а Людмила Луцевич (Варшава) рассказала о малоизвестном варшавском эпизоде жизни Константина Леонтьева. Первый день конференции завершился вечером памяти поэта и переводчика Владимира Британишского (при участии Натальи Аришиной, Анастасии Векшиной, Льва Оборина, Анатолия Ройтмана, Ксении Старосельской, Ильи Фаликова и др.).

На второй день слушателей увел было в глубокую старину Федор Двинятин (СПб), сопоставивший Яна Кохановского и Симеона Полоцкого, но Сергей Преображенский (Москва) вернул публику в начало ХХ века, в фантасмагорический мир метризованной прозы Бруно Шульца. Но как перевести на чужой язык «дыр булл щыл»? О подобной «лексике» шла речь в докладе Тамары Бжостовской-Терешкевич (Варшава) «Умные переводы зауми». А теоретик и практик драмы из Голландии Мартен ван дер Дуйн предложил варианты переводов звукоподражаний («хи-хи», «бэнг!», «глам!»), обычно в неизменном виде гуляющих по страницам переводных комиксов.

Францишек Апанович (Гданьск) выступил с анализом переводов трагического сонета Яцека Подсядло, а Александр Федута (Минск) обнародовал захватывающую переписку Казимира Контрыма из Вильно и петербуржца Василия Анастасевича. Анастасия Векшина (Гданьск) анализировала юмор Достоевского в польских переводах, а переводчик Анатолий Ройтман (Новосибирск) поделился своим опытом в докладе «Защищая тайну поэзии». Особое внимание в рамках конференции было посвящено судьбе собранного в 1942 году в Ташкенте по инициативе Йозефа Чапского, Анны Ахматовой и русских литераторов сборника переводов антивоенных стихов польских поэтов, издание которого готовится теперь по инициативе членов оргкомитета конференции.