Андрей Ваганов
Впасть в интернет-зависимость можно легко и незаметно. Фото PhotoXPress.ru
Сегодня интернет-зависимость, или интернет-аддикция, определяется как нехимическая зависимость от пользования Интернетом. Человек не в состоянии оторваться от Cети, а находясь вне ее, испытывает навязчивое желание подключиться к Интернету. Отстраненность от реального мира, неспособность сконцентрироваться, эмоциональная подавленность, наблюдающиеся у «сетеголиков», – все это сходно с симптомами других болезненных пристрастий.
Специалисты считают, что примерно 15% населения подвержены зависимостям – любым: от алкоголя, от наркотиков, от азартных игр, теперь вот от Интернета. Но главная особенность веб-наркомании – создание своего нового образа. Человек может изображать себя в виртуальном пространстве кем угодно. Некоторые живут там сразу в нескольких ролях. По данным Льва Пережогина, доктора медицинских наук, старшего научного сотрудника отделения социальной психиатрии Центра имени Сербского, 90% «веб-наркоманов» используют Сеть именно для общения, причем примерно 70% из них представляются лицом противоположного пола и наделяют свой образ отрицательными качествами. Они ревниво подсчитывают «лайки», полученные от виртуальных знакомых. Таких знакомых набирается зачастую несколько десятков тысяч! Тогда как в реальной жизни друзей вообще нет.
Американский психолог Джон Сулер, один из первых исследователей интернет-зависимости, считает, что киберпространство – один из способов изменения сознания.
Как и вообще при измененном состоянии сознания, киберпространство и все, что в нем происходит, кажется реальным, часто даже более реальным, чем действительность. То же самое происходит при зависимостях от химических веществ, изменяющих сознание: наркотиков, алкоголя.
«Уже давно, в том числе и в нашей стране, высказывались предположения (эмпирически аргументированные) о том, что у разных видов зависимостей – от алкоголя, наркотиков, еды, игры и пр., может быть общий механизм, – комментирует для «НГ» ситуацию профессор Юрий Александров, заведующий лабораторией психофизиологии имени В.Б. Швыркова Института психологии РАН. – Некоторое сходство на поведенческом уровне можно наблюдать даже в быту, обнаруживая, например, так называемый синдром отмены, как у пристрастившихся к алкоголю и не получающих его, так и у игроков, не допускаемых к игре, или у зависимых от компьютера, которые лишены доступа к нему».
По словам профессора Александрова, в том числе и в его лаборатории, в последнее время получены многочисленные молекулярно-биологические, морфологические и другие данные, свидетельствующие в пользу того, что в процессе формирования зависимости и соответствующего поведения, направленного на ее удовлетворение (аддиктивного поведения), в мозгу разворачиваются процессы, очень сходные с теми, которые имеют место при обычном научении и формировании памяти. «Формирование любой зависимости – это, в частности, формирование новых нейронных систем, обеспечивающих вновь формируемую память. Печаль же в том, что память эта как минимум долговременная».
Другими словами, Интернет меняет структуру головного мозга. В мозгу у веб-голиков происходят такие же изменения, что и у алкоголиков и наркоманов. А может быть, даже и посильнее. Уже известны и летальные случаи вследствие интернет-зависимости. Например, в Таиланде молодой человек умер после того, как 40 часов подряд, почти не отрываясь, играл в сетевые компьютерные игры.
По данным различных исследований, веб-зависимыми являются сегодня около 10% пользователей Интернета. Достоверной статистики о масштабах интернет-зависимости нет. Ясно только, что группой риска являются дети. Психолог Елизавета Смирнова заканчивала аспирантуру на кафедре психологического консультирования, психокоррекции и психотерапии Московского государственного медико-стоматологического университета имени А.И. Евдокимова. Она изучает стиль воспитания в семьях подростков, склонных к интернет-зависимому поведению. Тема ее диссертации так и называется: «Особенности семейного воспитания интернет-зависимых подростков».
 |
| Компьютер – коварный друг человека офисного. Фото Айгуль Юсуповой |
Сеть затягивает. В Германии 2,5% людей в возрасте от 14 до 24 лет страдают сильной интернет-зависимостью, еще у 14% легкая форма этого заболевания. В некоторых странах интернет-зависимость уже принимается в расчет. Например, в Финляндии молодым людям с таким расстройством предоставляют отсрочку от армии. Австралия – пока первая и единственная страна, которая официально признала опасным заболеванием интернет-аддикцию и ведет борьбу с ней через национальную систему здравоохранения.
В России зависимость от Интернета изучается уже более 10 лет, в частности, на факультете психологии МГУ имени М.В. Ломоносова, в Центре социальной и судебной психиатрии имени Сербского, в НИИ психиатрии, в Центре наркологии. Но статистики, касающейся распространенности таких расстройств, нет даже приблизительной. Специальных программ нет – проблема новая, со старыми бы справиться. Впрочем, может быть, введение в клинику некоторых стран новой нозологии, интернет-аддикция, просто дань моде? Может быть, для нашей страны это пока неактуально?
«Вопрос необходимости включения интернет-аддикции в международные классификации болезней очень спорный, – соглашается Елизавета Смирнова. – Есть мнение, что вопрос включения какого-то феномена в западные классификации болезней является вопросом, регулируемым страховыми компаниями. Поэтому понять, какие действия производятся в интересах больных, какие – в интересах ученых, какие – медиков, а какие – страховых компаний, оказывается весьма затруднительным». Тем не менее эксперт «НГ» уверена, что введение интернет-аддикции в официальные списки болезней совершенно необходимо для развития исследований в нашей стране.
Сейчас людей, впавших в болезненную зависимость от Интернета, зачастую считают ленивыми, необразованными, им не оказываются своевременная помощь и поддержка: родители зависимых подростков просто не знают, к кому им обращаться, жены не понимают, как бороться с тем, что компьютер разрушает их супружеские отношения. Появился даже термин – «веб-вдовы». Дети считают, что с ними не может случиться того, чего не существует («раз нет интернет-зависимости, значит, я не зависимый, я просто так отдыхаю»). А ведь симптомы интернет-зависимости до боли похожи на симптомы алкоголизма и наркомании: например, невозможность контролировать «дозу» – планируя провести за компьютером полчаса, человек проводит за ним несколько часов. Как похоже на классическую отговорку алкоголика «да я только глоточек, напиваться не буду». Или сужение социальных контактов. Или нежелание признать проблему. И этот список можно продолжать.
«Дело в том, что пока нет такой болезни, то и изучать как будто бы нечего. Отсутствие утвержденных критериев заболевания приводит к тому, что каждый волен понимать интернет-зависимость по-своему, – подчеркивает Елизавета Смирнова. – Пока не будет единой системы оценки, которой будут руководствоваться все ученые, невозможно прийти к общему знаменателю, сравнивая работы разных ученых. Это приводит к тому, что появляются похожие исследования, результаты которых совпадают далеко не всегда. Это же делает невозможным сбор достоверной статистики о распространенности зависимости – ведь невозможно подсчитать то, чего формально не существует».
Между тем, как бы ни называли «электронную чуму XXI века», интуитивно и экспериментально понятно, что масштабы интернет-зависимости растут. Вместе с неограниченным ростом самой Сети. Управлять динамикой развития Сети невозможно, придется к ней приспосабливаться. «Поэтому включение этого расстройства, интернет-зависимости, в новую редакцию МКБ (международной классификации болезней, которой пользуются в России; сейчас действует версия МКБ-10) будет праздником для исследователей, работающих в этой области. К тому же это изменит в нашей стране отношение к людям, зависимым от Интернета», – уверена Елизавета Смирнова.
Как бы там ни было, но интернет-зависимость стала фактором социальным. Не случайно появился уже и анекдот: свадьба прошла тихо, без драк – в ресторане был бесплатный Wi-Fi.
