Ибрагим Ибрагимов
В Эр-Рияде президент Трамп и наследный принц бин Салман договорились о колоссальном пакете соглашений между США и Саудовской Аравией. Фото Reuters
Президент США Дональд Трамп в мае совершил первый зарубежный визит второго президентского срока, выбрав в качестве направления монархии Персидского залива – Саудовскую Аравию, Катар и Объединенные Арабские Эмираты. Это неудивительно: монархии Залива горячо приветствовали его победу на президентских выборах и с нетерпением ждали его прибытия. Взаимоотношения монархий Залива с Трампом сложились еще в период его первого президентского срока.
Нынешняя поездка ознаменовалась рекордными соглашениями по экономическому, военно-техническому, технологическому и инфраструктурному направлениям. Не менее громким стало политическое содержание: в центре переговоров также оказались ключевые вопросы региональной безопасности – от конфликта в Сирии до обострения в Йемене, иранского фактора и ситуации в секторе Газа.
Администрация Трампа задала амбициозную повестку для своего первого международного турне. Главный интерес – бизнес, что свойственно американскому президенту. В отличие от традиционных поездок, этот визит откровенно сфокусирован на инвестициях и деловых соглашениях, а не на вопросах безопасности. Он откровенно хотел побудить Саудовскую Аравию, Катар и ОАЭ увеличить инвестиции в США. По замыслу администрации, гарантии крупных закупок и совместных проектов со странами Персидского залива должны были стать антикризисной мерой для американской промышленности и технологического сектора.
Ради краткосрочных выгод
Страны Персидского залива уже вложили значительные средства в американскую экономику. К 2024 году совокупные вложения стран Персидского залива в американскую экономику превысили 1 трлн долл., включая 47,8 млрд долл. прямых инвестиций в 2023 году в ключевые секторы – транспорт, энергетику, недвижимость и финансы. Теперь ей надо больше в условиях нарастающих внутренних проблем.
Одновременно Вашингтон стремился решить ряд острых региональных проблем. В числе заявленных целей – содействие стабилизации Сирии после падения режима Башара Асада, разрядка ситуации вокруг секторa Газа, а также возобновление диалога по иранской ядерной программе. Трамп дал понять, что готов предложить Тегерану «более светлое будущее» в обмен на новую ядерную сделку, но в противном случае пригрозил возвратом к политике максимального давления.
Таким образом, задача состояла в том, чтобы одновременно подтолкнуть Иран к переговорам и демонстративно заручиться поддержкой Саудовской Аравии, ОАЭ и Катара, чтобы показать Тегерану единый фронт: сделка выгодна всем, а отказ означает усиление изоляции и давления. При этом лидеры стран Персидского залива не хотят оказаться между молотом и наковальней в случае войны Ирана с Израилем.
Не менее важной политической целью было продвижение процесса арабо-израильской нормализации. Трамп намеревался расширить рамки «Авраамовых соглашений», добившись сближения между Израилем и крупнейшими державами Персидского залива – прежде всего Саудовской Аравией, а также привлечь к этому процессу другие страны, например новую власть Сирии.
Примечательно, что маршрут турне не включал Израиль, хотя накануне визита представители Трампа контактировали с израильской стороной (в частности, встретились с освобожденным из плена заложником-израильтянином). В Белом доме отрицали, что исключение Израиля из списка остановок было преднамеренным шагом, но наблюдатели отметили символизм: Вашингтон решил сосредоточиться на арабских монархиях, выстраивая новую региональную структуру сотрудничества.
При этом Трамп демонстративно дистанцировался от прежней риторики о демократии и правах человека, пообещав ближневосточным партнерам больше «не читать им лекций о том, как им жить», тем самым порвав с подходом предыдущих администраций.
Стоит также отметить, что монархии Персидского залива к настоящему моменту обрели значительный политический и экономический вес, активно участвуют как в региональных, так и в глобальных процессах. Так, монархии Персидского залива – важные посредники в урегулировании многочисленных региональных и международных конфликтов: они предоставляют нейтральные площадки для переговоров и способствуют диалогу между враждующими сторонами.
Контроль над третьей частью мировых доказанных запасов нефти и лидирующие позиции в ОПЕК+ делают их ключевым игроком на мировом рынке энергоносителей. Эти три монархии аккумулируют львиную долю суверенных фондов и нефтегазовых доходов региона – более 70% всех активов Персидского залива. Поэтому самопозиционирование и солидный потенциал превращают их в ключевых игроков региона, которым необходимо уделять особое внимание.
Исходя из этих данных, выбор приоритетных партнеров для американской дипломатии оказался предопределен. Поэтому Трамп выбрал трех наиболее платежеспособных и политически влиятельных игроков, способных совместно закрыть большую часть его экономических и оборонных задач. Прямое включение Израиля могло бы подорвать доверие арабских монархий, для которых нормализация отношений с еврейским государством все еще остается политически болезненной темой, особенно в контексте сложной ситуации в Газе. Исключение Израиля сигнализирует о готовности американской дипломатии пожертвовать «традиционными приоритетами» (израильской повесткой) ради краткосрочных экономических выгод.
Перелом сирийского кризиса
В результате такое поведение Трампа выглядит как яркая иллюстрация «дипломатии сделок», в которой экономика и безопасность выходят на первый план, а идеологические и ценностные вопросы – на второй. Этот маневр Трампа можно охарактеризовать как прагматичный, но при этом несущий в себе угрозу ослабления традиционных альянсов и стратегической предсказуемости американской внешней политики.
Многие ожидания Вашингтона оправдались. Экономические и военные соглашения, заключенные по итогам визита, беспрецедентны по своему размаху. Уже в Эр-Рияде Трамп объявил о колоссальном пакете договоренностей с Саудовской Аравией. Эр-Рияд обязался вложить 600 млрд долл. в экономику США – инвестиции исторического масштаба, призванные стимулировать американскую экономику и создать рабочие места.
Параллельно был заключен крупнейший в истории двусторонний оборонный контракт: США продадут Саудовской Аравии оружие почти на 142 млрд долл., что Белый дом назвал «крупнейшим оборонным соглашением» за всю историю Вашингтона. В присутствии наследного принца Мохаммеда бин Салмана и американского президента стороны подписали меморандумы о стратегическом партнерстве, охватывающие сотрудничество в сфере энергетики, обороны, добычи полезных ископаемых и высоких технологий. Саудовская сторона не исключила, что общая сумма соглашений будет расти: по словам принца бин Салмана, итоговый объем совместных проектов может достичь 1 трлн долл. в ближайшие месяцы.
Помимо военно-экономических договоренностей Вашингтон пошел навстречу политическим пожеланиям Эр-Рияда. Трамп сделал неожиданное заявление, что США снимут все санкции с Сирии – страны, долгие годы находившейся в изоляции. Этот шаг стал резким поворотом в политике США, которая с 2011 года лишь усиливала ограничения против режима Башара Асада. Теперь же, после того как в декабре вооруженная оппозиция свергла Асадa, Вашингтон готов поддержать переходное правительство Сирии под руководством Ахмеда аш-Шараа.
Трамп и бин Салман фактически договорились совместно способствовать восстановлению Сирии: саудовский лидер просил об этом как об условии стабильности в регионе. Объявление о предстоящем снятии санкций было встречено аплодисментами арабских союзников – сирийский МИД назвал это «новым началом на пути реконструкции страны».
В Эр-Рияде была организована историческая встреча: Трамп коротко пообщался с временным президентом Сирии Ахмедом аш-Шараа, впервые за 25 лет состоялись прямые переговоры глав США и Сирии. Новый сирийский лидер (в прошлом глава признанной в РФ террористической исламистской группировки, связанной с «Аль-Каидой» (запрещенная в РФ террористическая организация) заверил Трампа в готовности со временем присоединиться к мирным соглашениям с Израилем, хотя подчеркнул, что «работы впереди еще много». Фотографии рукопожатия Трампа и аш-Шараа в присутствии принца бин Салмана стали символом перелома сирийского кризиса.
Пожиная экономические плоды
Вторая остановка – Катар – принесла не менее впечатляющие экономические плоды. В Дохе президент Трамп и эмир шейх Тамим бин Хамад Аль Тани объявили о пакете соглашений на астрономическую сумму 1,2 трлн долл., по оценке Белого дома.
Катар подтвердил контракт на закупку у американской Boeing 160 пассажирских самолетов – как отметил Трамп, это крупнейший единоразовый заказ авиалайнеров в истории Boeing.
Также было заключено несколько оборонных сделок: Доха закупит у США системы противодействия беспилотникам и ударные дроны (контракты с Raytheon и General Atomics на 1 млрд долл. и 2 млрд долл. соответственно), а для расширения авиабазы Аль-Удейд – крупнейшего американского военного объекта в регионе – Катар выделит 38 млрд долл.
В общей сложности военные закупки Катара, подписанные в ходе визита, достигли 42 млрд долл. Трамп высоко оценил вклад эмирата, назвав отношения с Катаром «особенными», и вечером принял участие в государственном ужине во дворце Лусаил. Там он призвал катарское руководство содействовать диалогу между США и Ираном, используя уникальную позицию Дохи как посредника.
Финальным аккордом турне стала поездка в Объединенные Арабские Эмираты. Американский лидер стал лишь вторым действующим президентом США, посетившим ОАЭ, и был удостоен высшей награды страны – ордена Зайеда. Переговоры в Абу-Даби увенчались объявлением о новых сделках на 200 млрд долл. и прорыве в технологическом сотрудничестве.
США и Эмираты договорились учредить совместную программу ускоренного развития искусственного интеллекта. В Абу-Даби будет создан крупнейший за пределами США дата-центр для ИИ. По данным Минторга США, стороны заключили рамочное соглашение, которое позволит Эмиратам закупать в США новейшие компьютерные чипы для своих ИИ-систем, несмотря на прежние экспортные ограничения. В ответ Абу-Даби обязался инвестировать значительные средства в строительство аналогичных мощных центров обработки данных на территории США и гарантировать защиту американских технологий от попадания в чужие руки.
Ряд коммерческих контрактов дополнили эту картину: государственный холдинг Emirates Global Aluminum вложит 4 млрд долл. в строительство алюминиевого завода в Оклахоме, а нефтегазовые гиганты ExxonMobil, Occidental и EOG договорились с ADNOC об инвестициях 60 млрд долл. в добычу нефти и газа.
Таким образом, ОАЭ не только подтвердили ранее заявленный план инвестировать 1,4 трлн долл. в экономику США в течение 10 лет, но и ускорили его реализацию конкретными проектами. Завершая визит, Трамп с удовлетворением отметил, что отношения США с Эмиратами «стали еще больше и лучше».
На Ближний Восток – с новой тактикой
Возникает вопрос, а что взамен на такие выгодные контакты? Монархии Персидского залива готовы инвестировать и покупать, но им нужны изменения в политике, стратегическая ясность. Однако, несмотря на блестящие церемонии и внушительные цифры, не все заявленные цели визита удалось воплотить в жизнь.
Главный пробел – отсутствие прогресса по израильскому направлению. Саудовская Аравия не дала согласия на нормализацию отношений с Израилем во время турне, хотя Трамп публично призвал Эр-Рияд присоединиться к «Авраамовым соглашениям». Эр-Рияд дал понять, что не будет заключать мир с Израилем без урегулирования палестинского вопроса. Таким образом, одна из ключевых задумок – исторический прорыв между Израилем и Саудовской Аравией – пока откладывается.
Аналогично и другие арабские столицы не спешат идти на открытые жесты в отношении Иерусалима, учитывая напряженность вокруг палестинской проблемы. Власти Саудовской Аравии, Катара и ОАЭ убедили Трампа в том, что Израилю надо сворачивать там военные действия и дать им возможность расширить гуманитарную помощь Газе. Все арабские правители обеспокоены тем, что бесконечная война в регионе радикализирует их население.
Не принес визит и ощутимого прорыва во взаимоотношениях с Ираном. Хотя Трамп смягчил тон и выразил готовность к переговорам, иранский режим отреагировал резко негативно. Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи осудил выпады Трампа в адрес Ирана в ходе турне, назвав американского президента «лжецом». Эта реакция показывает, что доверие между Вашингтоном и Тегераном отсутствует, и перспектива новой «большой сделки» остается неопределенной.
Попытка Трампа заиграть с арабской антииранской риторикой тоже дала осечку: по данным СМИ, Белый дом даже рассматривал идею официально переименовать Персидский залив в «Аравийский» в угоду арабским союзникам, но вынужден был отказаться из-за резкого сопротивления Ирана. В итоге никаких конкретных договоренностей с Тегераном достигнуто не было – впереди по-прежнему сложные переговоры на фоне сохраняющегося недоверия. Монархии Персидского залива опасаются оказаться между двух огней в случае конфликта Ирана и Израиля.
Визит высветил и ряд этических и имиджевых проблем для администрации Трампа. Так, стало известно о неординарном предложении Катара подарить США роскошный самолет Boeing 747–8 за 400 млн долл. для использования в качестве нового борта номер один. Этот жест доброй воли оказался скандальным: в Вашингтоне его расценили как потенциально самый дорогой подарок в истории США, вызвавший обеспокоенность с точки зрения безопасности и этики. Критики заговорили о недопустимости того, чтобы иностранное государство обеспечивало американскому президенту личный самолет. Тем не менее Трамп публично отмахнулся от претензий, назвав «глупым» отказ принимать столь щедрое предложение.
Подобная позиция лишь усилила подозрения в конфликте интересов. Действительно, прессу и оппонентов тревожит, что бизнес-империя Трампа параллельно реализует коммерческие проекты на Ближнем Востоке – от строительства небоскребов с брендом Trump в Дубае и Джидде до создания элитного гольф-курорта в Катаре. Весьма показательно, что визит совпал по времени с серией сделок, касающихся семьи Трампа, – это вызвало критику о смешении государственных дел с частными интересами. Конгрессмены-демократы и независимые эксперты по этике открыто выражают беспокойство тем, что личная выгода президента могла повлиять на его политические решения.
Наконец, турне выявило и разногласия внутри самой американской элиты относительно новой ближневосточной стратегии. Значительная часть политиков приветствовала укрепление связей с богатыми странами Залива, однако некоторые шаги вызвали сопротивление.
Так, комитет Палаты представителей по стратегическому соперничеству с Китаем раскритиковал планы продать передовые полупроводниковые технологии странам Ближнего Востока, усмотрев в этом риск для национальной безопасности США: Китай может попытаться получить доступ к американским чипам через третьи страны.
Эти критические голоса указывают на то, что далеко не все в Вашингтоне готовы безоговорочно поддерживать прагматичный, но нестандартный подход Трампа к региону. Поэтому отдельным пунктом стоял вопрос сокращения экономической и технологической зависимости от Китая и поддержания низких цен на нефть. Однако введенные Трампом тарифы угрожают мировому спросу и стабильности энергетического рынка, поэтому любые обязательства Саудовской Аравии теряют вес, если котировки нефти начнут падать. При этом Китай остается главным получателем инвестиций стран Персидского залива. Полноценное решение этих вопросов могло бы последовать лишь в случае беспрецедентных уступок со стороны Трампа – признания Палестины, вывода израильских войск из Газы или даже официального взаимодействия с ХАМАС, что вряд ли случится.
Безусловно, визит Дональда Трампа в три ведущие монархии Персидского залива стал самым продуктивным и успешным в XXI веке визитом американского лидера в этот регион. Экономические и стратегические дивиденды налицо – подписаны рекордные соглашения, заложены основы для интеграции Сирии в новый региональный порядок, продемонстрирована готовность США играть первую скрипку в делах монархий Залива. В краткосрочной перспективе Вашингтон добился впечатляющего укрепления связей с арабскими партнерами, что может стать эффективным противовесом и Ирану, и расширению китайско-российского влияния.
Однако долгосрочная стабильность этой конструкции требует решения старых проблем: без урегулирования конфликта с палестинцами и без ясности по иранскому ядерному вопросу региональное сближение останется хрупким. Если Трампу удастся конвертировать достигнутые экономические договоренности в реальные политические достижения, например убедить Эр-Рияд со временем пойти на историческое примирение с Израилем в обмен на гарантии по Палестине, его турне войдет в историю как переломный момент. В противном случае существует риск, что нынешние мегасделки останутся разовыми акциями, а глубинные противоречия вновь выйдут на первый план.
Тем не менее несомненно одно: Америка четко дала понять, что возвращается на Ближний Восток с новой тактикой, ориентированной на взаимную выгоду и большие сделки. Этот сигнал будет определять поведение всех региональных игроков в ближайшие годы.
В перспективе Вашингтону предстоит тонкая игра: удержать доверие арабских партнеров, не утратив при этом традиционных связей с Израилем, и довести до результата намеченный диалог с Ираном, сохранив баланс между жесткостью и готовностью к уступкам.
Ближний Восток входит в новую фазу, где прагматизм превалирует над идеологией, – и от того, насколько умело администрация Трампа воспользуется плодами визита, будет зависеть архитектура безопасности в регионе на годы вперед.
