Пушистый или не пушистый?

Жил-был в джунглях Удав. Все было хорошо, пока он был маленький. Но удавы бывают маленькими только в детстве. Поэтому Удав рос и рос, пока однажды не вырос таким длинным, что не мог видеть собственный хвост.

И вот он стал плакать и плакать. И плакал долго – днем и ночью много дней подряд.

Однажды мимо проходила Панда. Она увидела, что Удав плачет, и спросила его:

– Почему ты плачешь, Удав?
– По-моему, – ответил, всхлипывая, Удав, – я потерял свой хвост.
– Не может быть?!! – удивилась Панда. – А где начинается твой хвост?
– Вот именно, я не знаю, где мой хвост, – еще громче зарыдал Удав.
– Давай начнем поиски,– сказала Панда, – сначала найдем твою голову.
– Зачем ее искать, она же с тобой разговаривает, – заметил Удав.
– Ах, да, – сказала Панда, – впрочем, никогда не мешает знать: то, что с тобой разговаривает, – голова ли это. А то, знаешь ли, разные случаи встречаются.
– Давай дальше искать мой хвост, пожалуйста, – прервал рассуждения Панды Удав.
– Да-да, конечно, – ответила Панда, – так с чего мы начали?
– С головы, – напомнил Удав.
– Так вот, – сказала Панда, – я буду идти от головы вдоль тебя, пока не приду к тому месту, где начинался хвост. А когда я увижу, что ты закончился, то это и будет то место, где начинался потерянный хвост. И тогда я начну идти от того места вперед и вперед, пока не найду его, а потом вернусь и все тебе расскажу. – Хорошо, – сказал Удав и принялся ждать, пока Панда дойдет до его хвоста.

А Панда все шла и шла вдоль Удава, а он все не кончался и не кончался. А потом он вдруг неожиданно кончился.

– Да, похоже, хвоста действительно нет, – пробормотала Панда, – один сплошной Удав.

И тогда она пошла вперед и вперед, чтобы найти этот пропавший хвост.

Долго ждал Удав, а Панда все не приходила и не приходила. И тогда он от расстройства заснул. А когда проснулся, то был уже вечер, рядом сидела Панда и грустно смотрела на него.

– Ну что? – спросил Удав.
– Ничего, – ответила Панда, – совсем ничего. Хвоста нет, и такое впечатление, что его никогда и не было. Один сплошной ты.
– Как это не было! – возмутился Удав, – Я отлично помню, что когда я был помладше, я своими собственными глазами видел хвост.
– Может, это был чей-нибудь хвост? – предположила Панда.
– Нет, что ты, это был мой собственный хвост. Я тогда еще мог набрасывать им кольца на палку – это игра такая была: делаешь кольцо из лианы, раскручиваешь его хвостом и закидываешь на палку. Я еще мог десять раз бросить и ни разу не промазать.
– Ну, не знаю, не знаю, – задумалась Панда, – тогда, наверное, ты очень болен. Ведь не можешь же ты жить без хвоста, если раньше он был? Если хвост отпал, значит, что-то не так. А может, ты его обидел? Вот он от тебя и убежал.
– Ты думаешь – опечалился Удав. – Как же мне его теперь вернуть? Может, хвост заблудился в джунглях или, того хуже, ушел к другому удаву и теперь у того удава вместо одного хвоста стало два?
– Нет, я этого не переживу, – разрыдался снова Удав. – Я болен, меня бросил мой собственный хвост!
– Эй, что за шум? – спросил проходящий мимо Дикобраз.
– Да вот, тут Удав убивается по своему хвосту, – отвечала Панда. – Хвост его бросил и ушел в джунгли к другому удаву.
– Ха-ха-ха, – начал смеяться тихо, а потом все громче и громче Дикобраз.
– Ты чего это смеешься? – спросил сквозь слезы Удав.
– Потому что вы оба глупые, – сказал сквозь смех Дикобраз.
– Чего это ты обзываешься? – спросила Панда. – Не видишь, у Удава горе какое?
– Да не может у Удава хвост отпасть, – ответил Дикобраз.
– Почему это? – в один голос спросили Панда и Удав.
– Потому что Удав – это и есть один большой-пребольшой хвост.

Удав от такой новости даже плакать забыл. Он смотрел на Дикобраза и не моргал.

– Да что вы на меня так смотрите? – возмутился тот. – Говорю вам, весь Удав – это и есть хвост.
– Но если Удав – это хвост, – сказала Панда, – то где же все остальное? Получается, что Удав – это хвост с глазами. А я сразу, между прочим, спросила, где искать твою голову, – сказала она, обращаясь к Удаву. – Выходит, я разговаривала с хвостом! Говорящий хвост – чудеса, да и только!

Тут уж Удав так разрыдался, что и рассказать нельзя. Сквозь всхлипывания и шморгание носом можно было различить только отдельные слова:

– Что же это┘ Все звери как звери┘ А я┘ Один хвост┘ И больше ничего-о-о-о┘

Тут, глядя на Удава, разрыдались и Панда с Дикобразом. И так они втроем рыдали и рыдали, пока не прилетел старый Попугай.

– Эй, друзья, – окликнул он рыдающую компанию, – сезон дождей еще не начался, а нас уже заливает! Что случилось, почему ревем?
– Сначала, – сквозь слезы рассказывал Удав, – я думал, что потерял свой хвост.
– Потом, – продолжала Панда, – оказалось, что хвост убежал сам.
– А потом, – закончил Дикобраз, – выяснилось, что на самом деле Удав – это и есть хвост.
– Да-а-а, – протянул Попугай, – случай запущенный, но излечимый. А ну-ка, – сказал он Удаву, – свернись клубочком.
– Это зачем еще, – спросил, всхлипывая, Удав. – Ведь от этого я не перестану быть хвосто-о-о-ом, – и он снова заплакал.
– А ты попробуй, может, и перестанешь, – сказал Попугай.
– Я очень давно не сворачивался клубочком, еще со времен детства, потому что когда сворачиваешь, то кажешься маленьким. Только маленькие сворачиваются, а взрослые должны показывать свою длину, чтобы все видели, что они большие, – сказал Удав.
– Ты хочешь узнать, кто ты есть на самом деле или нет? – поинтересовался Попугай. – Или, может, тебе нравится всю жизнь плакать крокодильими слезами?
– Я уже сворачиваюсь, сворачиваюсь, – сказал Удав и стал потихоньку сворачиваться кольцами.
– Ой, – вдруг сказал он.
– Ой, ой! – сказали Панда и Дикобраз.
– Я, кажется, встретился со своим хвостом, – сказал Удав, смотря на свой хвост, который оказался прямо у его носа.
– Это что, его хвост? – удивилась Панда. – Я всегда считала, что хвосты должны быть пушистыми.
– Да, это мой собственный хвост, – подтвердил Удав, – и вовсе он не должен быть пушистым.
– Голова явно отличается от хвоста, – заметил Дикобраз. – Я как-то никогда не встречался с ними одновременно.
– Поэтому не стоит рассказывать другому о том, каким он должен быть, – заключил Попугай. – Это может принести много вреда. Ведь мало кто знает о том, какой он на самом деле, не говоря уже о других.
– Мой любимый хвост! – продолжал восхищаться хвостом Удав. – Ты даже не покидал меня все это время!

И потом Удав пошел работать в школу. Он учил маленьких удавчиков, что когда удав вырастает, то становится таким длинным, что ему уже не видно своего хвоста. И что вовсе не стыдно сворачиваться клубочком, иначе со своим хвостом никак не встретиться. И что не надо рассказывать другим, какими они должны быть.

А маленьким удавчикам очень нравилось слушать историю Удава. Особенно они смеялись в том месте, где Панда сказала, что хвосты должны быть пушистыми.