Григорий Болкунов
Отечественной энергосистеме не хватает инвестиций. Фото Reuters
К 2050 году объем установленной мощности электростанций России должен составить 331,2 ГВт, что означает рост почти на 30% по сравнению с показателем 2025 года. До 2030 года основное увеличение мощностей ожидается за счет введения новых тепловых электростанций (ТЭС) – на 10 ГВт. Строительство новых атомных электростанций (АЭС) и объектов возобновляемых источников энергии (ВИЭ) планируется в основном с 2036 года. К 2050 году прирост мощностей за счет АЭС составит более 30 ГВт. Мощности ветряных и солнечных электростанций (ВЭС и СЭС) вырастут в шесть раз, и их доля в общем энергобалансе страны достигнет около 10%. В это время строительство новых ТЭС будет преимущественно направлено на замену устаревшего оборудования и поддержание текущего уровня энергопотребления, а не на увеличение общего объема генерации.
Ожидается, что производство электроэнергии в России вырастет с примерно 1,2 трлн кВт-ч в 2025 году до 1,6 трлн кВт-ч к 2050 году при среднем годовом темпе роста производства в 1,3%. Согласно Генеральной схеме размещения объектов электроэнергетики до 2042 года, в 2025 году возможен дефицит электроэнергии в размере около 6 млрд кВт-ч. В рамках текущего плана предполагается, что дефицит будет полностью устранен к 2030 году за счет введения новых мощностей ТЭС, добавивших 10 ГВт.
Несмотря на запланированное увеличение мощностей, энергетическая система может столкнуться с дополнительным давлением на спрос из-за появления новых крупных рынков потребления. Уже сегодня формируются структурные тренды, которые могут ускорить рост потребления энергии быстрее, чем предполагают базовые прогнозы. Среди таких факторов можно выделить развитие центров обработки данных (ЦОД) и майнинга криптовалют, которые связаны с реализацией концепции национальной безопасности хранения данных и поддержкой угольных компаний. Кроме того, ускоряется электрификация транспорта в рамках программы по развитию производства и использованию электрических автомобилей. Важным фактором также является рост промышленности в энергоемких отраслях в рамках национальных проектов, направленных на сокращение импортозависимости. Дополнительное давление на энергосистему оказывает активное восстановление и развитие ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областей.
Цифровизация и майнинг
В России наблюдается быстрый рост энергопотребления ЦОД, что обусловлено развитием облачных сервисов, больших данных и искусственного интеллекта. В 2024 году общий объем потребляемой энергии ЦОД составил 0,8 ГВт. Рынок ЦОД в России продолжает расти: с 2020 по 2024 год мощности коммерческих ЦОД увеличивались в среднем на 17% в год.
Стоит отметить, что потребность дата-центров в значительных энергомощностях является глобальным вызовом. В 2025 году установленная мощность дата-центров в США составила 54 ГВт (примерно 9% от общего потребления электроэнергии), в Китае – 32 ГВт (около 2%), а в Европейском союзе – 12 ГВт (5%). Чтобы справиться с нехваткой мощностей для обеспечения бесперебойной работы дата-центров, технологические компании создают системы энергетических партнерств, сочетая долгосрочные контракты на поставку электроэнергии с прямыми инвестициями в генерирующие мощности.
Так, Google в 2024 году заключила партнерство с Fervo, стартапом в области геотермальной энергетики, и крупнейшей энергетической компанией региона NV Energy. В рамках этого соглашения NV Energy выкупает 115 МВт геотермальной мощности у Fervo и перенаправляет ее Google по долгосрочному тарифу. Google становится якорным потребителем, обеспечивая финансовую устойчивость проекта, но не занимается прямым строительством мощностей. Похожим образом работает соглашение Microsoft с Brookfield: компания Brookfield обязуется ввести в эксплуатацию более 10,5 ГВт новых ветровых и солнечных мощностей в США и Европе в 2026–2030 годах, чтобы удовлетворить потребности Microsoft. Amazon, в свою очередь, инвестировала в одного из лидеров рынка малых модульных реакторов, компанию X-energy, и заключила долгосрочные контракты, которые позволят развернуть в США до 5 ГВт таких реакторов к 2039 году.
Майнинговые компании также активно ищут новые источники энергии, в том числе используя угольную генерацию.
Электрификация транспорта
Не менее важным драйвером спроса на электроэнергию является электрификация транспортного сектора. На начало 2025 года в России насчитывается около 60 тыс. электромобилей, что составляет лишь 0,12% от общего автопарка страны. Для их обслуживания функционирует более 7 тыс. общедоступных зарядных станций общей мощностью около 200–300 МВт. Несмотря на активное расширение сети зарядных станций, инновационные решения, которые могут снизить потребность в энергии, например V2G (Vehicle-to-Grid – технология, которая позволяет электромобилям не только заряжаться, но и возвращать энергию обратно в сеть), еще не внедрены в массовое производство.
Прогнозируется, что к 2030 году количество электромобилей в России с учетом импорта может достичь 1,4 млн единиц. Для обеспечения растущего спроса на электроэнергию в этом сегменте потребуется дополнительно около 1,2 ГВт мощности. Важную роль в электрификации транспорта сыграет коммерческий сектор.
Электрический производственный транспорт станет основным фактором увеличения потребления энергии в районах добычи ископаемых, где отсутствует необходимая инфраструктура. В связи с этим компаниям предстоит развивать собственные источники распределенной генерации. И в международном опыте такие примеры уже есть. Так, компания Fortescue Metals Group – четвертая по величине в мире по добыче железной руды. В 2024 году она заключила контракт на сумму 2,8 млрд долл., включающий поставку 360 электрических самосвалов, 55 электрических экскаваторов и 60 бульдозеров, всего около 475 единиц техники, что составляет две трети от существующего парка. Одновременно компания активно строит собственную распределенную генерацию для снижения зависимости от национальной электросети: в эксплуатацию уже введено 100 МВт мощностей, а к 2030 году планируется реализовать до 3 ГВт мощностей.
Если для добывающих компаний распределенная генерация является ключевым элементом стратегии, то для легковых электромобилей важнейшим аспектом становится создание зарядной инфраструктуры. В 2025 году для работы электромобилей в Китае потребуется около 200 ГВт мощностей зарядных станций, и к 2030 году эта потребность может увеличиться до 900 ГВт. Чтобы снизить нагрузку на сеть, китайское правительство внедряет технологию V2G, которая обеспечит 10 ГВт мощности к 2030 году. Частные компании, такие как BMW, Ford и Honda, также разрабатывают решения для интеграции электромобилей в энергосистему. В 2023 году они создали совместное предприятие ChargeScape – платформу для управления зарядкой, использующую модель V2G. Владельцы электромобилей смогут получать компенсацию за предоставление энергии обратно в сеть в периоды пикового спроса.
Энергопотребление и развитие промышленности
Рост энергопотребления усиливается не только за счет развития дата-центров и электрификации транспорта, но и благодаря расширению жилищного строительства и развитию новой инфраструктуры. Согласно стратегии развития строительного комплекса и жилищного обеспечения до 2030 года, в России планируется ввести более 1 млрд кв. м жилья, что составляет около 26% от текущего жилищного фонда. Дополнительный рост спроса на электроэнергию будет обусловлен инфраструктурным развитием новых регионов. В соответствии с планами Минстроя к 2030 году там может быть введено около 20 млн кв. м жилья, что приведет к увеличению бытового энергопотребления примерно на 0,6 ГВт.
В свою очередь, мировая практика показывает, что крупные жилищные программы составляют с учетом решений по снижению энергопотребления ЖКХ на этапе проектирования. В 2024 году в ЕС была принята обновленная Директива об энергетической эффективности зданий. Документ предусматривает оснащение всех типов зданий солнечными панелями для снижения их энергопотребления и повышения доли локальной генерации. По оценкам Европейского совета, эти меры позволят сократить первичное энергопотребление жилищного фонда стран ЕС примерно на 16% к 2030 году.
Промышленность, как одна из наиболее энергоемких отраслей экономики, в ближайшие годы будет развиваться в соответствии с государственными приоритетами. Одной из ключевых отраслей в этом процессе станет добыча и переработка редкоземельных металлов (РЗМ) и элементов (РЗЭ). С учетом особенностей руды на стратегических месторождениях это потребует высоких энергозатрат, включая применение уникальных автоклавных технологий. В настоящее время на территории России первичной переработкой РЗМ занимается Соликамский магниевый завод, максимальная потребность которого в мощности составляет около 60 МВт. В рамках реализации нацпроекта «Новые материалы и химия» к 2030 году планируется создание 10 новых производств, что приведет к увеличению потребности в энергетических мощностях.
Стоит отметить, что США, Австралия и западные страны активно развивают производственные мощности для глубокой переработки РЗМ и РЗЭ. Однако ключевой проблемой остается обеспечение этих мощностей стабильным энергоснабжением, что в том числе требует внедрения распределенной генерации.
Факторы давления и точки роста
Вместе с тем вызовы обеспечения электроэнергией связаны не только с ожидаемым ростом спроса, но и с рядом факторов, сдерживающих предложение электроэнергии. В первую очередь это возрастная структура генерирующих мощностей. Генерирующие мощности РФ в среднем значительно старее, чем в других странах, что негативно сказывается на надежности энергоснабжения. В частности, в Китае нормативный срок службы электростанций составляет от 40 лет, при этом модернизацию проводят уже через 15–20 лет эксплуатации.
В 2023 году основную часть генерирующих мощностей России составляло оборудование, введенное в эксплуатацию до 1990-х годов. 54% генерирующих мощностей России на тот момент превышали нормативные сроки эксплуатации (40–45 лет). При этом запланированные темпы ввода и обновления мощностей позволят снизить этот показатель лишь до 47%. Для достижения целевой возрастной структуры оборудования дополнительный объем инвестиций может превысить 17 трлн руб. к 2050 году. Кроме того, свою роль играет локализация производства оборудования. Например, производство оборудования для ВИЭ развивается быстрыми темпами: локализация комплектующих достигает 68–92%. В то же время локализация производства оборудования для ТЭС в России не превышает 54%, что создает угрозу суверенитету в области энергоснабжения и требует ускоренной реализации программы импортозамещения. Прогнозы на ближайшие десятилетия свидетельствуют о том, что производство газовых турбин в стране может не полностью удовлетворить растущий спрос.
Потребность российской электроэнергетики в газовых турбинах до 2042 года оценивается в 31 ГВт (около 255 турбин). В период с 2025 по 2031 год для модернизации существующих мощностей и строительства новых электростанций потребуется 75 газовых турбин общей мощностью 6 ГВт. При этом в рамках планов на 2025 год в России планируется выпуск до 8 единиц газовых турбин. До 2029 года планируется выпуск порядка 50–60 турбин общей мощностью около 7 ГВт.
В условиях неопределенности поставок оборудования энергокомпании активно инвестируют в создание и локализацию производственных мощностей. В рамках формирования дивизиона «Интер РАО – Машиностроение» в период с 2019 по 2024 год было приобретено несколько крупных производителей энергетического и сетевого оборудования, которые были объединены в единый вертикально интегрированный холдинг. При этом дефицит газовых турбин является глобальной проблемой. Крупнейшие производители турбин сообщают о превышении заказов над объемом производства. В ответ на рост спроса они планируют значительное наращивание заводских мощностей. Например, GE Vernova объявила об инвестициях в размере более 600 млн долл. в свои заводы в США в течение ближайших двух лет с целью выпуска до 80 турбин в год.
Учитывая лучшие мировые практики и текущие вызовы, российские компании имеют потенциал создания стратегических партнерств, адаптации бизнес-моделей, внедрения инновационных решений, в том числе направленных на повышение энергоэффективности. В частности, энергокомпании могут развивать стратегические партнерства с крупными конечными потребителями, такими как технологические корпорации и операторы центров обработки данных, которые заинтересованы в обеспечении бесперебойного энергоснабжения, что имеет потенциал порядка 1,2 ГВт. Такие партнерства могут быть также эффективно использованы в отношениях с производителями оборудования, что даст возможность дифференцировать финансирование строительства новых заводских мощностей.
Для успешного адаптирования к новым вызовам энергетическим компаниям следует пересмотреть свои бизнес-модели и рассмотреть возможность создания вертикально интегрированных структур, включая инвестиции в локализацию производства критически важного оборудования, например газовых турбин. Компании, занимающиеся угледобычей, могут диверсифицировать свою деятельность, в частности, через строительство собственных майнинговых центров и центров обработки данных, которые будут использовать низкокалорийный уголь вблизи мест добычи, что обеспечит дополнительное потребление порядка 5 млн т угля в год. Также энергетическим компаниям рекомендуется инвестировать в развитие инфраструктуры для интеграции новых технологий, таких как V2G, которые способствуют снижению нагрузки на энергосистему. Это может обеспечить компенсацию потребления на уровне около 1,2 ГВт. При проектировании крупных потребителей энергии, включая крупные производственные комплексы и жилые массивы, следует учитывать возможность получения дополнительного потенциала экономии до 1 ГВт путем внедрения решений, направленных на повышение энергоэффективности объектов.
Константин Ремчуков 
