Сердце не камень

Владимир Сорокин. Лед: Роман. - М.: Ad Marginem, 2002, 318 с.

"Лед" - самый "теплый" роман Владимира Сорокина.

Критики уже писали о сердечных свойствах сюжета, но тепло этого романа выделяется не оттуда. Структурно - принципиально - роман ничем не отличается от остальных сочинений писателя. Он выстроен по старому принципу "буквальной метафоры" - и вот вам пригоршня пословиц, над олицетворением которых опять поработал автор:

Сердце не камень
Сердцу не прикажешь
Сердце сердцу весть дает
Отлегло от сердца
Сердце ноет
Сердчишко с кулачишко
У сердца уши есть
И без перца дойдет до сердца.

Добавьте примеров по вкусу - сгодится "Словарь русских пословиц" - но к пониманию "Льда" вы не приблизитесь: даже с помощью сюжета.

А именно.

Тунгусский метеорит содержит лед, обладающий свойствами. С помощью этого льда можно достучаться до сердца человека, если сердце имеется, что не факт, поскольку на земле лишь несколько тысяч людей-пришельцев его имеют. Цель сюжета - поиск пришельцев среди прочих, им подобных, лишь видом. Начинается подоплека еще в Германии - на родине сверхчеловека, само собой! - потом идут барочные послевоенные годы (как в "Сале") - и вот теперь - наше время (как пьеса "Москва"), в котором, ничего не подозревая, околачиваются эти самые сверхчеловеки: проститутки, бизнесмены, студенты (далее по статистике - прочие социальные группы).

Когда все 23 тысячи будут выявлены с помощью этого самого льда, воссияет Свет Вечный и наступит царствие небесное или уж не знаю какое, но наступит.

Помните, как в финале "Насти"?

Так и тут.

Как видите, ничего принципиально нового сюжет нам не предлагает. И все-таки я утверждаю, что роман "Лед" отличается от прочего творчества Сорокина. Он действительно самый теплый, самый человечный роман нашего автора. И вот почему.

Текст любого романа можно представить как то, что хотел сказать автор, и что "сказал сердцем", то есть невольно. Так вот именно невольным образом на полях "Льда" происходит писательская оттепель Сорокина. Пока писатель гнет свой концептуальный сюжет, маргиналии книги зеленеют самым весенним образом. Москва, ее печень и селезенка, ее сердце, наконец, и душа - вот, что с любовью выписано автором между строк старого, в общем, сюжета.

"Лед" - и не роман, а почти что сценарий к еще одному фильму о "метафизическом теле" Москвы. Такое впечатление, что Сорокин слишком близко принял к сердцу фильм Зельдовича - и сердце у него защемило, и стал он доснимать фильм на страницах романа, который и написан-то, в общем, по сценарному типу: короткие фразы, лаконичные мизансцены и диалоги, диалоги, диалоги.

"Лед" красив этой, киношной почти, красотой - одна пластинка розовой жвачки на черном кожаном сиденье чего стоит. Герои "Льда" - люди с улицы, массовка столицы, позитивная весенняя толпа со Старого Арбата или Гоголевского бульвара. Тут каждый говорит на своем языке, и язык этот автор с любовью подслушал, услышал и записал. От всего, так сказать, сердца.

И это еще один градус на растопку концептуального льда Сорокина.

Даже секс на "Льду" как-то неагрессивен - и вот вам пример половой нежности по-сорокински:

"Хочешь - вставь мне в жопу. Кома тоже, когда кончить не может, мне в жопу вставит - и сразу потекло. Хочешь? - Не знаю... никогда в жизни не пробовал... там же говно. - Мудило, какое там говно! Ну, будешь или нет?"

Активную роль в романе вообще играют именно девушки - "женское начало" очевидно сквозит сквозь шрифт романа, тем более что часть "Льда" написана от лица девки, угнанной в Германию.

Во всем этом потеплении я вижу следы "Москвы" - "Трех сестер" - да и просто Москвы: как если бы автор дописывал новый сюжет в рамках старой писательской стратегии, где писателю - видно же! - тесно.

Да, Сорокин - писатель абсолютистский. Да, он всегда писал об "абсолютных ценностях жизни", метафорой которого сначала была норма, а теперь - "голубое сало". Наслаждение, боль, аппетит, пищеварение, испражнение, русский язык, русская литература, что там еще? Таким "абсолютным объектом" в романе "Лед" - таким "голубым салом" - становится Москва, по улицам которой бродят его герои. Узнаваемы: журфак, Ленгоры, спальные районы, квартиры на Тверской, бульвары, люди на бульварах. Есть атмосфера Москвы - слоеного города, абсолютного бульона, в котором кипит все, что ни есть, и варится.

Вы спросите, а как же лед? L"eau d"? Да никак. Растаял. Автор как будто нехотя доводит роман до конца - и видно, что нет ему до льда никого, в сущности, дела, а так: положение обязывает.

Так вот: чем меньше у Сорокина будет "положения" - тем больше даст нам писатель "голубого сала". И следующий его роман будет в этом деле показательным.

Сердце-то не камень. Говори сердцем!