Положи камушком, подыми калачиком

Наталья Арбузова. Тонкая нить: Повести и рассказы.
– М.: Время, 2011. – 384 с. (Самое время).

«Здесь на переднем плане все время будет моя физиономия, но иной раз лезут в кадр и другие лица, тоже довольно нахрапистые. Я их пропущу вперед, чтобы не толкались┘» Так начинается поэма в прозе «Автопортрет на фоне времени» Натальи Арбузовой. Прозаика настолько тонкого, что современная критика ее предпочитает не замечать. Видимо, потому что пишет уж слишком поэтично, вышивает все по канве вымысла, смыслов.

Она, словно парка, прядет нить своего повествования издалека, из предвоенного детства. А предвоенное поколение хлебнуло лиха сполна: «Дед мой расстрелян, отец сидел┘ Война, мать стоит в очереди, я падаю в обморок на пороге булочной. Женщины снимают со своих краюх довески величиной с наперсток и отдают мне. Мы весь день набиваем папиросы┘» Но сквозь мучительную нелюбовь отчизны к своей непутевой дочери пробивается лишь пленительная и хрупкая музыка любви ко всему, что ее окружает: «Положи Бог камушком, подыми калачиком┘»

Тут и советская власть, словно мачеха, сурово хмурящая брови, и перестройка-перестрелка, электрички, «зайцы», и «Серп и молот», и Москва–Петушки, и Веничка: «По своей Нижегородской ветке Курской дороги ездит со мной тень покойного друга Венички, каким лежал он на диване в последний свой год┘ Долгие годы он сердился, что я к нему хожу не по чину, без бутылки. Потом я махнула рукой его беречь и стала носить что положено. Он на радостях подарил мне книгу стихов Батюшкова, до коего был большой охотник, с надписью: «Наташе в знак окончания многолетних недоразумений».

Автор знает рецепт приготовления живых, целебных слов. Фото Евгения Никитина

Все правильно, станции как «главы книги», и годы тоже как главы. Но только книга – не бумажная, а поэтическая – выписывается поначалу ногами, судьбой, а потом уже заносится на бумагу. Надо только уметь услышать эту музыку, навеянную этим лесным, городским и дачным простором, широким, как гармошка в руках у не очень трезвого гармониста, колоритными, почти сказочными, именами, загадочным Шуманом, у которого она купила часть дачи. Наталья Арбузова умеет слушать и слышать: «Мы ищем мастера наладить часы. Находим по сказке Федора Анисыча на Маросейке. Когда я вхожу к нему в дальнее помещение, как раз зазвонили все старинные часы – кареты, яйца, пастухи с пастушками┘ Он приезжает, заехал не туда, на Бутырский хутор, шел пешком через мост. Утирает лысину платком. Бросается к часам, видит – все в порядке: «Гребенка заскочила!»

Мне иной раз кажется, что Арбузова – как этот вот часовых дел мастер. Знает какой-то сорочий секрет. Секрет приготовления из этого жизненного хаоса, беды и лебеды вкуснейшего, дышащего теплом и светом живого слова. Очень тонкого и точного, над которым словно бы колдует она и денно и нощно┘

А все остальное – премии, признание и т.д. и т.п. – ее не касается┘