О пользе эмпиреев

Феликс Кандель. Может, оно и так …: Роман

– М.: Текст, 2013. – 381 [3] с.

Феликс Кандель известен своими публикациями в популярных в советское время журналах и газетах, сборниками юмористических рассказов, работой над сценариями мультфильма «Ну, погоди!», а также как автор повестей, романов и «Книги времен и событий» – обширного труда, повествующего об истории еврейского народа в России и Советском Союзе. Новая книга Канделя вышла в рамках серии «Проза еврейской жизни», однако ее с таким же успехом можно было бы отнести к прозе жизни любой другой этнической группы. Независимо от страны и национальности жизнь человека протекает схоже – от младенчества к старости. Ключевой персонаж романа писатель Финкель переживает старость, и это дается ему нелегко.

В книге очень ощутимо примирение с закономерностью жизни несмотря на то, что с первых страниц романа главный герой заявляет об обратном. Своего рода бунт против возраста – выбранное им дополнение к фамилии «Гур», что в переводе с иврита значит «детеныш». Детенышем его делает мироощущение, душа, стремящаяся к полетам и путешествиям, не находящая согласия с телом. В жизни Финкеля было немало серьезных испытаний, таких, как бегство из родной России в Израиль и безвременная смерть любимой жены, но это не сделало его прагматичным и черствым, не лишило способности видеть и чувствовать.

«Ограниченный в средствах не ограничен в фантазиях», – считает он и слышит обращенный к нему щебет птиц, продолжает незаконченные беседы с незабвенным другом. Не только не теряет связи со своей единственной сладкой  Зисл, но и влюбляется вновь в некую тайную подругу. Кроме того, Финкель обнаруживает поразительное понимание детского мира своей внучки Аи, легко может заинтересовать ее и сказкой, и игрой, и серьезным разговором, поэтому они настоящие друзья, «дедушка-кузнечик» и «девочка-ручеек». «Ая интересуется: «Тебе сколько лет?» – «Двадцать семь» – отвечает Финкель, позаимствовав ответ из давнего своего сочинения. «Неправда. Тебе за семьдесят». Искушает ребенка: «Решай сама. Двадцать семь – могу идти в поход. За семьдесят – нет больше сил».

Герои витают в своей реальности. Кадр из фильма Юрия Мамина «Не думай про белых обезьян»

В такой же степени Финкель далек от ограниченного бытовыми заботами и банальными интересами мира собственной дочери, которой однажды «наскучило быть ребенком». Она его переросла, и если в романе мог бы существовать конфликт отцов и детей, то сторонам следовало бы поменяться аргументами. Другие герои романа живут как бы вне мира традиционных ценностей, в своей действительности, наполненной личными привычками, несбыточными желаниями, неоправданными ожиданиями, воспоминаниями. Таковы Ото-то – взрослый великан, с рождения обделенный интеллектом, прикованная к постели страдалица Ривка, продавщица лотерейных билетов, загадочно молчащий о чем-то рев Шулим. Даже пес Амфибрахий тоскует о прежнем своем хозяине, о задорной кличке Шпунц. Точные авторские характеристики и неприметные штрихи создают впечатление соприкосновения с мини-вселенными персонажей, придают даже самым мимолетным незабываемую индивидуальность.

Благодаря чуткости, поэтичности, детской искренности, которыми наделяет автор героя, простая сюжетная линия обрастает яркими образами не только из настоящего, но и из прошлого, и даже из пространства фантазий, небытия. Однако ирония и грусть, сопровождающие мысли и наблюдения Финкеля, свойственны скорее взрослому человеку. Два старика, ликующий и опечаленный, на которых разделился внутренний голос героя, отображают не только двойственность натуры Финкеля, но и возможные варианты восприятия действительности. 

И дело тут не всегда в возрасте. Одинока и разочарована жизнью молодая читательница Финкеля, то и дело звонящая по ночам из Хадеры, не менее одинокая старушка-горбунья, вызывающая жалость у прохожих, вполне жизнерадостно пляшет и поет посреди города. Читателю романа не предлагается сделать выбор в пользу оптимизма или пессимизма. Есть только факт: хоть неизбежного изменить нельзя, но «витать в эмпиреях – полезно для самочувствия».