Горит коньячная звезда…

Александр Вознесенский. Северное сияние.
– М.: Изд-во В.Гоппе, 2012. – 22 с. (Вулкан-Осумбез).

Книгу Александра Вознесенского (бывшего сотрудника «НГ-EL», кстати) «Северное сияние» невозможно найти в книжном магазине или в Интернете. То, что она все-таки попала ко мне в руки, можно объяснить только невероятно счастливым стечением обстоятельств или вмешательством высших сил в течение моей жизни (если высшие силы все же наличествуют). «Северное сияние» – как и все книги, изданные художником Виктором Гоппе, выпущено радикально малым тиражом – всего 10 экземпляров.

Даже по меркам изданий Гоппе – это книга не типичная. Это не привычный для Гоппе альбом с литографиями, а какая-то тетрадка, почти медицинская книжка. В таких обычно записывают истории болезней. В каком-то смысле она и правда медицинская, хотя диагноз в ней и не поставлен.

«Северное сияние» – почти последняя книга серии «Вулкан-Осумбез» и, несмотря на простоту оформления, пожалуй, лучшая в ней. Она была изготовлена почти сразу после недавних митингов и шествий и стала ответом на эти события.

Гоппе часто публикует рядом с текстами современных авторов стихи классиков. Сочетания эти неожиданны, ироничны, но позволяют взглянуть на наших современников под новым углом. В книге Всеволода Емелина (или, точнее, на книге) появляется стих Корнея Чуковского «Путаница», а с Аркадием Штыпелем соседствует Владимир Маяковский. Любопытного со-персонажа, со-героя книги подобрал Гоппе и Вознесенскому. Хотя, для того чтобы это понять, надо вчитаться в текст: здесь всё не совсем то, чем оно кажется на первый взгляд. Заметки о творчестве Вознесенского, составляющие изрядную часть текста, на поверку оказываются слегка измененными цитатами из статьи/статей Корнея Чуковского, посвященных Уолту Уитмену. Ключ к пониманию книги – вынесенное на обложку стихотворение американца, призывающего весь мир разделить с ним трапезу.

Что-то есть в сегодняшних полустихийных протестных шатаниях по Москве, есть в них какое-то внерациональное, непроговариваемое чувство. Зачем тысячи человек собираются на площадях, чего ждут? В современном русском протесте больше экстатического ощущения братства, радости коллективизма, чем понимания того, как это все должно закончиться: цели-то у националистов, анархистов и либералов разные. И все же пока над всеми ними сияет, как полярное сияние, единство.

Если в истории человечества и можно найти какого-то певца коллектива, это, конечно, Уолт Уитмен, отсюда и обращение к американскому барду. Однако эйфория единодушия, эйфория массы, экстаз массовости соотносится и со вполне конкретным опьянением, которое бывает разным, в частности, и от коктейля «Северное сияние». (Если кому интересен рецепт – рекомендую ознакомиться с энциклопедией русского пьянства Алексея Плуцера-Сарно, она же комментарий к поэме Венедикта Ерофеева «Москва–Петушки».)

Опьянение коллективизмом – это Уолт Уитмен, опьянение в результате воздействия различных химических веществ – это уже скорее Вознесенский:

… Как странно человек

раскроен

когда с утра бутылка водки

лежит пуста

И нет ни пива ни полста

Во глубине снуют подлодки

Горит горит коньячная

звезда…

Стихи Вознесенского на редкость просты, но не в том смысле, в каком просты сочинения минималистов, хотя среди текстов Вознесенского, правда, не вошедших в книгу, есть и напоминающие, например, стихи минималиста Германа Лукомникова. И все же Вознесенский скорее традиционалист, но традиционализм его специфичен – в числе почитаемых им авторов, несомненно, одними из первых идут обэриуты. «...Над ним не лишены сноровки/ порхают божии коровки» – строки, которые вполне могли бы принадлежать Николаю Олейникову.

Несмотря на простоту Вознесенского, Гоппе, волюнтаристским образом искажая его стихи, умудрился-таки сделать их еще проще, или, может быть, сам Вознесенский отредактировал их для книги? По крайней мере стихотворение «Поучение» (в книге напечатано без названия) почти на треть сокращено. Получилось лучше. Приведу здесь текст полностью:

человек состоит из клеток,

потом из хороших отметок,

из насморка и таблеток,

пипеток.

верста состоит из саженей.

таблица из умножений.

народ из размножений,

брожений

куст состоит из веток.

колония из малолеток.

дерево из ствола.

из чего состоит зола?

мечущиеся на воле

состоят из любви и боли.

кино состоит из глаз.

будущее из нас.

Размышления и делают стихи Вознесенского интересными: перед читателем разворачивается мысль, спотыкающаяся, пошатывающаяся, но мысль и ее движение может быть более захватывающим, чем сложный сюжет или калейдоскопическая смена образов. Конечно, порой задумчивость Вознесенского – это задумчивость похмельная, но когда еще человеку задумываться и теряться в тайнах бытия, как не в тот момент, когда он более всего растерян и подавлен?