Владислав Мальцев
Монтаж и демонтаж секулярного мира/ Под ред. А. Малашенко и С. Филатова.
– М.: РОССПЭН, 2014. – 406 с.
Книга, подготовленная Московским центром Карнеги, представляет собой подборку научных и публицистических эссе на тему взаимоотношений религии и общества. Сборник обрамляют несколько статей в сугубо академической манере, каждая из которых исследует один из крупных «блоков», с которыми все изучающие роль религий в обществе сталкиваются регулярно: клерикализация общества и государства в России (статья Бориса Кнорре), мифологизация истории в официозе РПЦ (Олег Морозов), феномен культивирования «оскорбленных чувств верующих» на примере мусульман Индии, освоивших судебное и несудебное преследование по данным мотивам едва ли не ранее и едва ли не масштабнее, чем во всех прочих странах (статья Ирины Глушковой), ислам в государственной идеологии Турции от Кемаля Ататюрка до Реджепа Тайипа Эрдогана (статья Павла Шлыкова). Любопытно, что параллелизм процессов наблюдается в России и странах Востока.
Эссе сборника ценны тем, что в этих работах, написанных специалистами в соответствующих областях, даже журналист, специализирующийся на религиозной тематике, может почерпнуть массу важных подробностей. Например, такую: еще за несколько месяцев до того, как имам Хомейни вынес фетву против Салмана Рушди за его «Сатанинские стихи», премьер-министр Индии Раджив Ганди, опасаясь возмущения мусульман-индийцев, запретил ввоз в страну экземпляров этой книги (с. 325). Или что реформы Кемаля Ататюрка имели целью не только секуляризацию Турции, но и реформацию самого ислама. Государственный комитет по делам религий Турции в 1920-е годы подготовил богослужебные новшества, вполне сравнимые с деятельностью Лютера в Германии: Коран и призыв к молитве были переведены с арабского на турецкий язык, кроме того, предлагалось изменить время дневной молитвы, да и сам порядок ее совершения, усадив верующих по примеру западных христиан на скамьи (с. 368). Этот «кемалистский ислам» был отвергнут верующими, удержался лишь турецкий перевод Корана и азан на турецком языке – но и это до 1950 года, когда кемалисты проиграли выборы националистам из Демократической партии, при власти которых через пять лет пройдет масштабнейший погром христиан в Стамбуле.
В этом академическом «обрамлении» особым образом воспринимаются статьи, написанные, если так можно выразиться, из самой гущи религиозной и околорелигиозной жизни. Протоиерей Алексий Уминский, настоятель популярного у творческой интеллигенции московского храма, описывает сложности служения православного священника в России, за два десятилетия «махнувшей» из «общества атеизма» в «общество клерикализма», где люди, считающие себя верующими, рассматривают храмы как «комбинаты духовно-бытового обслуживания» (с. 171). Автор большой статьи о Pussy Riot Елена Волкова – сама участница перформанса в балаклавах в годовщину «панк-молебна», проведенного общественными активистами 21 февраля 2013 года у храма Христа Спасителя.
В своем пространном тексте, полном терминов из сленга политактивистов и апелляций то к Пелевину, то к западным философам-постмодернистам, автор в итоге солидаризируется с достаточно спорными мнениями о некоей тождественности мотивов обвинителей участниц панк-группы и… гонителей Иисуса Христа (с. 241). Этот текст интересен прежде всего как попытка той части интеллигенции, которая взяла за основу своего мировоззрения всеобъемлющий нонконформизм, побороться с Церковью на поле духовных ценностей и смыслов, используя соответствующую лексику. Таким образом, на страницах экспертного сборника мы можем наблюдать процесс проникновения религиозного дискурса во вполне секулярную среду. Даже если кому-то и захочется подискутировать с Волковой, своим подходом автор обессмысливает любую подобную попытку: ведь феномен веры (а в тексте мы его видим в своеобразном нонконформистском преломлении), как известно, лежит в плоскости, далекой от рациональных доказательств.
