Сергей Сергиевский ВСЯКИЙ федеральный округ чем-нибудь да примечателен или, как писали в старинных путеводителях, "славится". Один - размерами, другой - экономическим потенциалом... Приволжский - не исключение. Среди многих его особенностей - то обстоятельство, что округом руководит не военный, не силовик, а гражданский человек, да к тому же бывший хозяин российского Белого дома. А скоро полномочный представитель президента в Приволжском округе будет заседать не где-нибудь, а в кремле (Нижегородском, конечно), что придаст выражению "точка зрения Кремля" особую строгость и стройность, а понятию "вертикаль власти" - наглядность: от Кремля до кремля, далее везде.
Вряд ли кто из семи полпредов может сказать, что у его округа меньше проблем, чем у соседей, но у каждого есть что-то особенное. Сергею Кириенко достался, например, весь конгломерат поволжских национальных республик (включая не очень-то поволжские Башкирию и Удмуртию). Можно сколько угодно говорить, что национальных проблем в этих республиках не существует. Несомненно, имеют место проблемы самих республик: их законодательств, их особых прав - как реальных, так и кажущихся - по сравнению с областями.
Среди главных задач полпреда в первый год его работы можно выделить приведение местного законодательства (вплоть до республиканских конституций) в соответствие федеральному и влияние на ход выборов - формирование нужной федеральному Центру региональной власти.
ПОРАЖЕНИЕ ОТ ПОБЕДЫ НЕ ВСЕГДА И ОТЛИЧАЕТСЯ
Выборы региональных руководителей, прошедшие на территории округа в прошлом и нынешнем годах, продемонстрировали несколько сценариев.
Саратовско-самарский заключается в том, что действующий губернатор будто бы ни с того ни с сего подает в отставку, становясь при этом будто бы частным лицом, а потом выдвигает свою кандидатуру на тот же пост и с блеском выигрывает внеочередные выборы, поскольку весь административный аппарат и прочие политико-экономические рычаги остаются в его руках. Тем самым продлевается срок его полномочий. Первым этот оригинальный ход применил саратовский губернатор Дмитрий Аяцков, он отличился и тем, что свои внеочередные выборы назначил на тот же день, когда страна выбирала президента Путина. Следующим пошел по этому пути самарец Константин Титов. Потом появились еще подражатели, в том числе такой известный, как Аман Тулеев, но чрезмерным употреблением только испортили аяцковскую идею: Госдума запретила подавшим в отставку губернаторам выдвигаться на новый срок.
Нижегородский вариант интересен тем, что по итогам выборов федеральная власть была даже весьма рада (по крайней мере так это выглядело) победе коммуниста Геннадия Ходырева. Тут уж было не до судьбы бывшего действующего губернатора Юрия Склярова, слава богу, что не вышло, "как тогда", когда выборы мэра Нижнего Новгорода в марте 1998 года выиграл Андрей Климентьев, человек с криминальным прошлым, находившийся в момент выборов под следствием, а позже осужденный и лишившийся свободы. Теперь, через полгода после освобождения, он претендовал на губернаторское кресло. К чести Приволжского округа, власти не стали прибегать к таким методам, как отмена регистрации под различными предлогами или усердные поиски неточностей в имущественной декларации. Климентьев участвовал в выборах и проиграл. Можно ли считать полным выигрыш федеральной власти? Пока ей придется утешаться надеждой на то, что в наше время коммунист, ставший губернатором, зачастую оказывается не таким уж и коммунистом.
Были и другие сценарии: когда область возглавил генерал со стороны - как Владимир Шаманов в Ульяновске - или когда избранному на первый свой срок президенту пришлось принять обанкротившуюся республику с арестованным за долги счетом местного Минфина - как Леониду Маркелову в Марий Эл.
Максимально прост и эффективен вариант, примененный в Татарстане: несмотря на некоторые потуги оппозиции, результат выборов практически был известен заранее, потому что никаких реальных конкурентов у Минтимера Шаймиева не было. Да, собственно, и об оппозиции-то можно говорить лишь с определенной натяжкой: если она и существует, то сколько-нибудь значительной силой не обладает. За немалый срок руководства республикой Шаймиев получил в свое распоряжение и вполне реальный авторитет, и огромный административный ресурс. Этих двух рычагов вполне достаточно, чтобы избиратели республики хорошо знали только одну фамилию в бюллетенях. Татарстан в этом смысле не исключение: во многих регионах достигнутое общественное согласие, которым так любит козырять действующая власть, означает еще и отсутствие реальной политической жизни с различными силами, представляющими различные мнения.
ПРАВО НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ
На днях Кабинет министров Республики Башкортостан принял постановление о вывесках. Теперь в Башкирии все вывески должны быть исполнены на двух государственных языках - башкирском и русском, и это вполне резонно. Текст на башкирском должен располагаться слева или сверху, на русском - справа или снизу, и это занятно. Но вот что совершенно загадочно: набор должен осуществляться прямым шрифтом, курсив не допускается. "Курсив - не мой", - решили государственные мужи. Почему? Может быть, это борьба с западным влиянием? Ведь во многих странах курсив принято называть "италикой" - зачем же башкирскому народу италийские веяния? Но тогда Кабмину (почему-то в республиках любят это неблагозвучное сокращение) нужно быть последовательным и отменить хождение римских цифр, поскольку населению республики, несомненно, гораздо ближе арабские.
Законодатели Татарстана несколько месяцев назад продемонстрировали решимость и непреклонность в вопросе о языковой реформе: несмотря на возражения скептиков и принципиальных противников, был принят республиканский Закон "О восстановлении татарского алфавита, основанного на латинской графике". Перейти на латиницу республика должна была уже с 1 сентября нынешнего года. Но незадолго до этого президент Шаймиев остудил пыл сторонников этого перехода, заявив, что торопиться не надо, что сам он не сторонник поспешных действий. Шаймиев напомнил, что татарам уже приходилось трижды менять алфавит за довольно короткий исторический период и эти перемены давались порой весьма болезненно. Президент считает, что пока будет разумным ограничиться экспериментом в нескольких школах и изучением опыта тех стран СНГ, которые на латиницу уже второпях перешли. Неторопливость и осторожность - характерные черты как самого Шаймиева-политика, так и политики Татарстана. Но насколько неторопливо и осторожно здесь принимают решения и делают заявления, настолько же неторопливо их отменяют, если уж приходится: в конце концов президент Татарстана тоже заседает в кремле (Казанском, конечно), и это звучит весомо. Случай с латинским алфавитом - скорее исключение, тем более что речь пока идет вовсе не об отмене, а лишь об отсрочке.
Главная тема спора между тремя кремлями - Казанским, Нижегородским и Московским - это, конечно, Декларация о государственном суверенитете Татарстана и те пункты Конституции республики, в которых понятие суверенитета трактуются: "Государственный суверенитет есть неотъемлемое качественное состояние Республики Татарстан", "Республика Татарстан - суверенное государство, субъект международного права, ассоциированное с Российской Федерацией" и так далее. Самый главный Кремль совершенно резонно считает, что эти положения никак не согласуются с Конституцией Российской Федерации, где Татарстан назван в числе субъектов РФ. Нижегородский кремль и по долгу службы, и по простой логике добивается, чтобы республика подчинилась российской Конституции. Но в Казанском кремле не торопятся. Вероятно, вспоминают восточную пословицу: "Медленный верблюд уходит дальше быстрой лошади".
СКОЛЬКО ПОВОЛЖЬЮ НАДО СТОЛИЦ?
"Васюкинский синдром" ("столица немедленно переезжает в Васюки, которые переименовываются в Нью-Москву, а Москва - в Старые Васюки") проявлялся у многих российских региональных лидеров, но все-таки возник он (благодаря О.Бендеру) именно на волжских берегах. Здесь и получил новое развитие. На саратовских троллейбусах одно время можно было видеть надписи "Сделаем Саратов столицей". Слово "Поволжья" то ли забывали написать, то ли оно очень кстати быстро стиралось. Самарцы снисходительно улыбались этому лозунгу. Казанцы и нижегородцы просто делали вид, что не понимают, о чем речь. В каждом регионе прекрасно знали, где находится столица Поволжья. Региональные лидеры публиковали в местной подконтрольной прессе рейтинги своей влиятельности и популярности, утешительные сведения о растущем уровне жизни в их вотчинах, получалось очень солидно. Но постепенно люди стали более пристально интересоваться реальным положением дел, которое так же постепенно вырисовывалось все более рельефно.
Во-первых, с возникновением по указу президента федеральных округов административным центром почти всего Поволжья автоматически стал Нижний Новгород. Правда, экономика Нижегородской области пока еще переживает тяжелые времена, но не надо забывать еще и то, что область эта президентскому полпреду совсем не чужая: конечно, он заботится поровну обо всех, но все же... Во-вторых, тем же указом президент произвел в "новые волжане" всегдашних уральцев - пермяков. Это невольное вторжение Пермской области в политику и экономику Поволжья сразу изменило соотношение сил. Пермская промышленность, хотя работает и не на все свои возможности, находится на подъеме. Соперничать с ней из "старых волжан" всерьез может сегодня, пожалуй, Самарская область. Татария и Башкирия стараются не отстать, но в значительной мере это им удается благодаря добыче нефти. Все увереннее чувствует себя небольшая, но очень крепкая благодаря своей "оборонке" Удмуртия.
Заметно меняется и политический вес лидеров поволжских областей и республик. И дело не только в том, что Владимир Путин реформой Совета Федерации изменил политическую роль российских губернаторов. Меняются правила политической игры, и не все губернаторы умеют к ним приноровиться. Шумные, масштабные, но пустые по сути форумы и фестивали, громкие проекты, никогда не получающие реализации, популярность любой ценой, пусть даже скандальной, - с этими картами сегодня за стол лучше не садись.
Политический вес сохраняют и приобретают те, кто умеет или в нужном месте и в нужное время прислониться к федеральной власти, или предложить ей, все той же федеральной власти (а кто же определяет правила игры?) свой ход, пусть не совсем ей по вкусу, но сильный. Константин Титов все более деятельно занимается партийным строительством. Будучи председателем Российской партии социальной демократии, он вместе с председателем Российской объединенной социал-демократической партии Михаилом Горбачевым готовит объединение этих двух партий. У Минтимера Шаймиева другие козыри и планы. "Мне хочется, чтобы Казань стала в России исламским центром, точнее - Меккой российского ислама", - сказал он на днях во время визита в Казань государственного министра Турецкой Республики Абдулхалюка Мехмета Чая. В Татарии с помощью Турции уже создан Исламский университет, действуют татарско-турецкие лицеи. Министр подтвердил, что Турция готова активно участвовать в завершении строительства мечети Кул Шариф в Казанском кремле. И хотя по республиканской Конституции религиозные объединения в Татарстане отделены от государства, укрепление Казани как духовного центра российских мусульман укрепит, несомненно, и политический авторитет президента Шаймиева.
Недавно именно из Приволжского округа прозвучала инициатива, которая может иметь серьезные последствия для дальнейшего реформирования системы власти в стране. Пока в разных регионах спорят, как должны меняться в нынешних условиях подписанные еще при президенте Ельцине договоры о разграничении полномочий между Центром и субъектами Федерации, пермский губернатор Юрий Игумнов обратился к президенту Путину с просьбой расторгнуть договор, подписанный между Центром и Пермью. Кто-то из коллег Трутнева, несомненно, поддержит эту идею. В округе есть губернаторы "быстрого реагирования" на пропрезидентские инициативы. Но вот Муртаза Рахимов и Минтимер Шаймиев вряд ли легко согласятся отдать свою долю полномочий. Так что в Приволжском округе ожидается турнир политиков, который может стать показательным для всей России.
