Оперный ракурс

 
 История взаимодействия полов всегда привлекала внимание представителей искусства, наверное, еще со времен Адама и Евы. Композитор Джакомо Пуччини, считающийся знатоком женской души, не был исключением и посвятил этой теме не одну оперу: «Манон Леско», «Тоска», «Турандот», «Девушка с Запада». Понятно, что в основе постоянное столкновение двух начал: женского с его постоянством, преданностью, жертвенностью, как отмечала критик Людмила Налетова, и мужского, характеризуемого изменчивостью, стремлением к завоеванию. Эти черты заложены в мужчине и в женщине изначально и ничуть не изменились на длинном эволюционном пути от кроманьонца к современному человеку. Ведь если задачей женщины было родить ребенка от одного-единственного представителя сильного пола (поскольку иное физиологически невозможно), то мужчине надо было оплодотворить как можно большее количество женщин с тем, чтобы продолжить таким способом свое начало. Это одна сторона сексизма, и с этой стороной бороться вряд ли возможно. И западные либералы, путая социальные аспекты сексизма с физиологическими, объявили крестовый поход фактически против… существующего разделения полов.

Величавый фасад оперы побуждает к воспоминаниям об имперской славе Австро-Венгрии. Фото автора

Чего греха таить, сегодня с сексизмом борются не только отъявленные феминистки. Так, Совет Европы склоняется к словам, нейтральным в своем гендерном проявлении, и рекомендует всем (без исключения) своим 47 членам отказаться в официальном обращении от «сексистского языка», пишет немецкая  Welt. В резолюции парламентского собрания Совета Европы, принятой почти три года тому назад, говорится, что представление о домохозяйке является традиционной моделью поведения, приписываемой женщине, а это мешает установлению полного равноправия полов. Как всегда, европейские леволибералы перехлестывают – слова «мать» и «отец» хотят заменить непривычным термином «родители», а в единственном числе – родитель, мотивируя это борьбой с сексизмом. Попытка европейцев перебросить мостик между различными полами фактически приводит в некоторых европейских государствах к отрицанию наличия различия полов. А это уже имеет далеко идущие политические последствия, скажем, не только во Франции, где продолжаются столкновения между полицией и противниками гей-браков. В Европе, судя по всему, начинается невероятный по своему размаху скандал. И куда придут Франция и Европа, сегодня не знает никто. Во всяком случае французские противники гей-браков уже объединяются в политическую партию. А Москва подумывает о запрещении французам, где размыты традиционные понятия «мать» и «отец», усыновлять российских детей. Напомним, что, как считает российский МИД, для славянских народов такие новые правила (отмена понятий «мать» и «отец») чужды в корне, ибо мать и отец были всегда, а обобщенное «родители» появилось лишь в ХХ веке нашей эры. 

Мне понятно стремление европейских леволибералов противодействовать попыткам изображать женщин как «пассивных и второсортных существ, матерей и сексуальных объектов». Но, как сказал когда-то немецкий философ Фридрих Энгельс, первое разделение труда между мужчиной и женщиной произошло... в производстве детей. И он рассматривал это обстоятельство как первичное и необходимое для продолжения рода человеческого. Ведь биологические противоположности никто отменить не в силах – это заложено Природой или самим Господом Богом (кому как нравится). Но я соглашусь, что истоки сексизма коренятся в абсолютизации и биологизации половых различий, многие из которых на самом деле производны от конкретных социальных условий и культурных норм, многогранны и многоуровневы или вообще являются воображаемыми, иллюзорными. А по своим идеологическим функциям в отношениях между полами сексизм аналогичен расизму в отношениях между расами и этносами. Но не нужно забывать, что наряду с мужским шовинизмом существует и женский сексизм, который во многом сродни феминизму. Потому-то история трагической любви японской гейши и американского моряка (японка в финале кончает жизнь самоубийством) в изложении Джакомо Пуччини уже свыше 100 лет заставляет задумываться об отношениях двух полов и каждый видит в них свою историю: любовную, феминистскую или сексистскую.