Алексей Филиппов Актер, сценарист и креативный директор «Евросети» Иван Охлобыстин обратился с письмом к президенту Владимиру Путину, попросив вернуть статью за мужеложество. После этого на телеканале «Дождь» за один день вышло как минимум три больших сюжета, посвященных этой теме, - два интервью (с экс-владельцем компании Евгением Чичваркиным и ее нынешним президентом Александром Малисом), а также передача Online с подзаголовком «Народ против Ивана Охлобыстина, и можно ли и нужно ли осуждать за слова».
Через несколько дней после этого Охлобыстин, которого «Евросеть» все это время старательно выгораживала, уволился с поста креативного директора и занял аналогичную должность в компании Baon. Туда его позвали после истории с письмом Путину – мол, свой человек. Свой или чужой – это, безусловно, важное деление, заложенное в основе любых притеснений по одному или нескольким признакам. Впрочем, про Охлобыстина судить в таких категориях трудно: еще вчера он был своим в компании, которая должна была его уволить, но не уволила, а уже сегодня актер покинул судно. После таких действий Охлобыстина остается не то что осадок, как в известном анекдоте, а целый коралловый риф недоумения.
На «Дожде» прошло полноформатное освещение ситуации с письмом, которое служит основой айсберга. Небольшим эпиграфом к нему послужили слова телеведущего Рената Давлетгильдеева, который перед началом программы «Народ против» высказался в духе, что не хочется об этом говорить, но придется. Говорить об этом, действительно, уже не хочется, но стоит затронуть хотя бы по касательной.
Во всех трех программах про Охлобыстина, в которых виновник «торжества» оставался главным закадровым персонажем, интересно в первую очередь то, как в России отработана схема «медиасрача» или попросту – скандала с участием известных людей. Разговор с Чичваркиным прошел в популярном сегодня жанре «взгляд из другой страны», который в очередной раз напомнил телезрителям, что в России творится форменное Средневековье. То же можно было увидеть на Lifenews, когда Сергей Полонский укрывался в Камбодже. Окошко скайпа, темный фон, точные и ожидаемые слова о судьбе родины. Слово «ожидаемый» вообще идеально описывает каждую секунду, произошедшую с момента известия о письме. На какие лагеря люди разделились, какой процент людей поддержал актера, наконец, кто и как давал интервью – тоже вряд ли загадка даже для человека, который ничего этого не видел. Александр Малис в разговоре с Павлом Лобковым выступил сдержанно, отметил, что его компания уже не «гей-френдли», как при прошлом владельце, но вполне себе толерантна. И еще заметил, что как раз гомофобские настроения скорее помогут российской компании повысить продажи, чем борьба за толерантность.
Это замечание хорошо сочетается с мыслью, что «душевный порыв» Охлобыстина – эпизод из хорошо прописанного сценария (недаром он сценарист), а также имиджевый ход. В одном из интервью актер говорил, что «гусарский образ» - самый простой способ привлечь внимание. Его последний ход, правда, из арсенала, скорее, не гусаров, а казаков, требовавших запретить в Санкт-Петербурге фестиваль, который «проводит некто Додин», якобы нарушая запрет о пропаганде гомосексуализма. Известное недоверие связано не с тем, что «мы про Охлобыстина все понимаем», как сказал Давлетгильдеев. Ведущий и с Чичваркиным вполне толерантно шутил, что Александр Малис должен был иначе отреагировать на текст письма, в котором упоминается словосочетание «сжигать в печах»: «господина Малиса эта тема должна волновать». С Охлобыстиным непонятно одно: когда началось его превращение в подобие шута из фильма Павла Лунгина «Царь», которого он же и сыграл. Впрочем, это могут быть популистские шаги его президентской или какой еще кампании, кто знает.
В передаче Лобкова прозвучало очень точное словосочетание – «элемент лицемерия», который трудно не заметить в любом споре, когда с требованием уважать одно мнение начинают ущемлять другое. В случае с Охлобыстиным ситуация с письмом сработала на 100% и в плане привлечения внимания, и в качестве проверки российской толерантности. Имеет человек право сформулировать в письме мысли, которые неоднократно звучали с экрана (например, от телеведущего Дмитрия Киселева), а также в каждом российском городе? Должен ли он за это понести наказание? И главное - почему, - если каждый имеет право на свое мнение? Безусловно, это письмо задело чувства других людей. Но, как показывают разнообразные скандалы, очень малое количество высказываний не оскорбляет вообще никого. Такова уловка-22 в современном мире.
В контексте всех этих разговоров очень интересно выглядит одна деталь: ведущий Ренат Давлетгильдеев искренне поразился, что в комментариях на сайте кто-то соглашался с высказыванием Охлобыстина. «Наша толерантная аудитория, наши комментаторы», - удивленно повторял он. В этом есть известное прекраснодушие, с которым реагируют на предательство в родном кругу, а также ищут всестороннюю поддержку у «своих». Вспоминается ситуация, когда Елена Исинбаева высказалась против бойкота Олимпиады в Сочи и тут же впала в немилость мирового сообщество как сторонница гомофобских настроений в России. Вполне справедливо Александр Малис заметил, что про гомосексуалистов стали слишком много говорить. Этому способствуют и постоянные скандалы, и потенциальный бойкот Олимпиады, к которому, как говорят, яро призывают западные СМИ. Это не решает проблему гомосексуализма в России, а лишь усугубляет ее. Не менее справедливо отметил Евгений Чичваркин, что нужно смотреть, как спортсмен выполняет свою работу, вместо того, чтобы читать их интервью в поисках пищи для скандала.
Вся эта ситуация все больше напоминает войну всех против всех, которая, по Гоббсу, предшествует образованию государства. Возможно, это первый шаг к тому миру, про который пел Джон Леннон в песне Imagine, - без границ, религий, стран и войн. Но для начала было бы неплохо избавиться от спорных пиар-ходов, эмоциональных писем, ненависти и деления на «своих» и «чужих». В конце концов, никто уже не придает чрезмерного значения шутке про евреев в прямом эфире. Мы же все про всех понимаем.
Дарья Гармоненко 
