Александр Тихонов
Картины Сержа Полякова,проданные еще до официального открытия ярмарки.
Как соревнования по теннису имеют свои самые престижные турниры, числом четыре, именуемые в совокупности «Большой шлем», так и международная антикварная торговля имеет свой собственный «Grand Slam». Начинаются антикварные «соревнования» в марте, в южноголландском городе Маастрихте, а заканчиваются, каждый второй год в сентябре, в «чреве» Парижа. Точнее, в луврском подземелье. Когда-то Парижская биеннале, проходившая в Пале Руайаль, соперничала с Маастрихтом и Лондонской гросвеноровской ярмаркой (июнь). Но с тех пор, как королевский дворец был закрыт на ремонт 10 лет назад, биеннале в Париже, лишенная прежнего блеска, остается чисто французским мероприятием. О чем, в частности, и говорит соотношение между аборигенами и остальными антикварами: из 103 участников 70 являются французами. Все они выставили на продажу около 10 000 произведений искусства, из которых лишь незначительная часть представляла предметы декоративно-прикладного искусства и произведения живописи французского «золотого» XVIII века, на котором и была сделана репутация биеннале. Сейчас на этой ярмарке можно найти все – от антиков до Явленского и Полякова.
В этом году организаторы (Национальный синдикат антикваров, объединяющий 400 торговцев стариной), в поисках былого блеска, отдали весь мезонин, ранее занимавшийся антикварами из французской провинции, нескольким ювелирным фирмам с мировой известностью, среди которых царил Картье, когда-то соперничавший с Фаберже. А после ликвидации крупнейшего российского ювелирного производства в 1918 г., безраздельно царящий на мировом ювелирном рынке. Не говоря уже о Парижской биеннале, над которой Картье, во всем блеске представленных коллекций, безраздельно господствовал в прямом (ибо небольшой пятачок мезонина метров на 5 выше остальной выставочной площади) и переносном смысле (совокупная стоимость экспонатов любого стенда на биеннале вряд ли бы могла быть равной стоимости лишь одного экспоната на стенде Картье – бриллианта «Star of the South» (Звезда Юга). Если к этому добавить, что, едва протиснувшись в узкий проход, служивший входом на биеннале, вы сразу же видите ярко освещенный, находящийся на возвышении стенд Картье (№ 93), а не теряющиеся в потемках боксы известных и в России парижских антикваров – «Galerie Gismondi» (№ 1) и «Galerie de Jonckheere» (стенд № 2).
Так что применительно к 22-й биеннале можно было с полным основанием сказать, что ярмарка французского по преимуществу антиквариата начиналась и заканчивалась Картье. Лишний раз подтверждая известную истину, что не место красит человека, а человек место. Пусть это место даже находится и в мезонине. И у этого места, занимавшегося стендом Картье, с момента открытия ярмарки для просмотра аккредитованными журналистами, сразу же выстроилась длинная очередь пишущих, фотографирующих, снимающих для телевидения и иных журналистов. Которые «запускались» на стенд по группам, в порядке журналистской иерархии. За два часа, отведенные журналистам для осмотра ярмарки, я не заметил ничего подобного ни на одном из антикварных стендов, расположенных на престижном основном уровне.
Возможно, это недоработка организаторов ярмарки, не утруждавших себя излишней заботой о представителях прессы. Ни беджей для журналистов, ни брифинга для них, ни условий для профессиональной работы (в жалком полутемном закутке пресс-офиса ни факс, ни интернет не работали). Оставалось лишь вспоминать те условия, которые представляются журналистам на других подобных ярмарках. Например, в Маастрихте (Голландия) или Базеле (Швейцария). Небо и земля. Точнее, в парижском варианте – подземелье.
Но и в этом подземелье потенциальные покупатели все-таки смогли разглядеть несомненные шедевры. И не только разглядеть, но и приобрести. Причем еще до официального вернисажа ярмарки (19 часов 14 сентября), на котором ожидалось до 4000 посетителей. Очевидно, парные картины русского парижанина Сержа Полякова были приобретены накануне официального вернисажа, 13 сентября, когда проходил не только «просмотр» ярмарки сильными и богатыми мира сего, но и «ужин при свечах» для 900 приглашенных прямо на аллеях салона (цена – 600 евро с человека). Среди которых были и супруга президента Франции, и Бернар Арно, и много других. Изысканные, полные оптимистического заряда абстрактные композиции Полякова были единственными экспонатами в день вернисажа, на которых уже были наклеены красного цвета кружочки – продано. За сколько – нам так и не удалось узнать. Владелец галереи сослался лишь на последние результаты продаж работ этого художника на парижских аукционах (около 300 тыс. евро). И после долгих консультаций разрешил сфотографировать поляковские шедевры. О том, что они таковыми являются, легко было догадаться, сравнив их с другими работами художника на этой же ярмарке. Или побывав в Музее Майоля, где с 8 сентября проходит замечательная, первая такого масштаба, выставка гуашей Полякова. А этажом выше в постоянной экспозиции музея целый зал посвящен русскому художнику – выдающемуся абстракционисту послевоенного Парижа. Но таких работ, как две проданные на биеннале, в музее нет.
Наряду с Поляковым на ярмарке были работы и других художников русского происхождения: Явленского, Шагала, Сутина. Портрет молодого музыканта кисти последнего был выставлен на стенде женевской галереи Крюжье, также известной нашим читателям по весеннему салону на Пречистенке. Интересно в данном случае было то, что этот портрет, как было указано на подписи к нему, происходит из частной коллекции, а не принадлежит галерее. Его владелец, возможно, в будущем, как мне объяснили на стенде, захочет расстаться с ним. А пока он доверил его заботам женевского галериста. Прозондировать рынок. Найти потенциального клиента. Но при этом сам галерист как бы дистанцируется от произведения, стоимость которого может измеряться цифрой с шестью нулями. Интересная практика. Ранее с подобной мне не приходилось встречаться.
Как не приходилось слышать о том, чтобы на такого уровня ярмарке антиквариата, претендующей (безосновательно, на мой взгляд) на первое место в мировой антикварно-ярмарочной иерархии, средь бела дня воровали экспонаты со стендов. Да не со стены, а из витрины. Как это случилось на стенде женевского ювелирного дома Шопар в предпоследний день работы биеннале. Два бриллианта (в 47 и 15,74 карата), оценочной стоимостью в 14,2 млн. долл. были похищены в три часа дня, на глазах, если так можно сказать, сотрудников Шопара и публики, находившейся на стенде, а также службы безопасности ярмарки. Последней ничего не оставалось, кроме как констатировать факт воровства, которое уже называют «кражей века» и с которой будет отныне ассоциироваться Парижская биеннале антикваров. 22-е издание которой проходило под знаком Картье, Полякова и... Шопара.
Париж–Женева
