Нурани
Аллея Героев – мемориальный комплекс в центре Баку, где азербайджанцы отдают дань памяти погибшим в карабахской войне.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
Когда в Ходжалы впервые поселились люди, история четкого ответа не дает. Известно только, что археологи в окрестностях города нашли стоянку времен каменного века. Он был перекрестком истории, бурной и непростой, вместившим в себя взлеты и падения многих империй, десятки объявленных и необъявленных войн.
Сегодня этого города больше нет. Остались только цифры: 613 погибших, 487 ставших инвалидами, 1275 взяты в заложники, судьба 150 из них неизвестна по сей день. Среди погибших – 106 женщин, 83 ребенка. Несколько семей были уничтожены полностью. И дата – 26 февраля 1992 года.
Сегодня уничтожение Ходжалы ставят в один ряд с трагедиями Герники, Хатыни, Лидице. Решением Конгресса США уничтожение Ходжалы было объявлено крупнейшей трагедией 1992 года. И мир просто не мог поверить, что на рубеже третьего тысячелетия могла существовать такая жестокость, когда хладнокровно уничтожали население целого города, не только мужчин, но и женщин, детей, стариков...
В первые дни армянские «стратеги» и не думали скрывать, что осуществили операцию по «ликвидации Ходжалы». И в первые дни даже не скрывали, что с самого начала распланировали и осуществили эту «операцию». В самом деле, Ходжалы занимал слишком уж важное стратегическое положение: аэропорт, магистральная автотрасса... Отсюда, уверяли армянские «стратеги», такие-сякие азербайджанцы обстреливают Степанакерт из установки для запуска метеорологических ракет «Алазань» (о том, что Шушу в это время обстреливали из настоящих боевых «Градов», предпочитали молчать, и даже по российскому телевидению в качестве иллюстрации к «страшилкам» об обстрелах Ханкенди умудрялись крутить съемки горящих домов в Шуше).
Но потом ситуация изменилась. Потому что мир узнал, КАК был уничтожен город Ходжалы и какой страшной оказалась судьба его жителей. Виновных лишь в том, что они жили на той земле, которую армянские экспансионисты хотели объявить своей. Драматических кадров уличных боев здесь не было. Ходжалы не представлял собой «неприступную укрепленную крепость», а в атаку на город пошла бронетехника российского 366-го мотострелкового полка: танки, БТРы... В.Савельев, начальник контрразведки одной из российских воинских частей, принявших участие в атаке на Ходжалы, потом признавался: «Я не мог не написать про все это. Не могу забыть простреленные тела людей, детей и женщин, беременных, невест. Пусть азербайджанцы меня простят за то, что не смог ничего сделать во всех этих событиях с кровавым и беспощадным исходом. Только лишь написанную мною секретную справку послал и в Кремль, и генералам Главного разведывательного управления Министерства обороны СССР. Читайте, сказал. Посмотрите, как опорочена наша русская офицерская честь». (Из книги «Секретная справка».)
Но самое страшное началось потом. Когда уже за чертой города стали хладнокровно расстреливать людей. Здесь, пожалуй, следует несколько отвлечься от темы. Согласно международному гуманитарному праву, при захвате населенных пунктов в ходе боевых действий создается коридор, по которому мирное население может покинуть город. Точно так же мирных граждан о предстоящем штурме оповещают загодя – достаточно вспомнить, как перед началом бомбардировок Афганистана американские ВВС заранее сбрасывали радиоприемники, при помощи которых потом оповещали мирное население.
Когда уже трагедия Ходжалы оказалась в центре внимания мирового сообщества, армянским представителям тоже пришлось отвечать на неудобные вопросы, был ли оставлен коридор для эвакуации мирного населения. И они уверяли, что коридор был, что ходжалинцев оповестили. Правда, каким образом, мнения расходились. Сначала в Ханкенди уверяли представителей «Мемориала», что на город сбрасывали листовки. Только вот самих листовок представить не смогли. Да и беженцы ничего о листовках не слышали. Затем появилась другая версия: оповестили, мол, при помощи громкоговорителей, установленных на БТРах. Можно ли было расслышать это «оповещение» в грохоте боя, вопрос риторический. Тем более что и этих объявлений тоже никто не слышал. Ориентироваться в ту февральскую ночь приходилось просто: беги туда, где не стреляют.
Не стреляли на восточной окраине города, откуда, по логике вещей, можно было выйти к Агдаму, ближайшему азербайджанскому райцентру.
Именно здесь корреспондент «Московских новостей» Виктория Ивлева, которая шла, по ее признанию, не в первом, а во втором эшелоне атакующих, и напишет потом в своем репортаже, как на подступах к Ходжалы заметила, что навстречу ей «движется что-то напоминающее облако». Это была толпа полуодетых людей, выскочивших из домов на шум боя. «Последней в толпе азербайджанцев шла женщина с тремя детьми. Босая, по снегу. Она еле передвигалась, часто падала. Оказалось, что самому маленькому из ее детей два дня». Но вот до Агдама – а это не один километр – надо было еще добраться. Причем по территории, контролируемой армянскими боевиками, через лес, через скалы, зимой, по снегу, в мороз... А ведь в толпе были и раненые, и пожилые, и женщины с детьми...
И тут начинается самое страшное. Потому что коридор этот представлял собой растянувшуюся на несколько километров западню: людей хладнокровно гнали на засады армянских стрелков. Первый раз толпу беженцев обстреляли у села Кятук, по всем правилам военного искусства – с трех сторон. Убито и взято в плен несколько сотен человек, но это еще не конец трагедии. Апофеоз наступает у села Нахичеваник. Туда люди вышли к рассвету. Именно там кончился лес. И именно там началась главная бойня: женщин, детей, стариков расстреливали старательно и хладнокровно, из БТРов, из пулеметов, автоматов. А потом добивали.
Затем следующая засада настигла людей уже у села Гюлаблы и у села Шелли. А потом мир обойдут съемки Чингиза Мустафаева, кадры, которые он снял у села Нахичеваник.
Сам он так рассказывал о той съемке: «...Первый раз в сопровождении двух военных вертолетов мы прибыли на место расстрелов 28 февраля. С воздуха увидели площадку примерно в 500 метров радиусом, которая почти вся была усеяна мертвыми телами. Летчики боялись садиться, потому что территория контролируется армянскими боевиками. Но когда мы все-таки приземлились и вышли из вертолета, началась стрельба. Сопровождавшие нас милиционеры должны были погрузить трупы для отправки родственникам. Они успели погрузить в вертолет только четырех погибших. К тому же у всех нас был настоящий шок. Двое ребят потеряли сознание от вида такого количества убитых и обезображенных людей. Многих тошнило... То же самое было и 2 марта, когда мы прилетели вместе с иностранными журналистами. Многие тела оказались в еще более обезображенном состоянии. Над ними глумились в течение нескольких суток...»
Юрий Романов, российский военный репортер, потом в своей книге так описывал открывшуюся жуткую картину: «Я выглядываю в круглое окошко и буквально отшатываюсь от неправдоподобно страшной картины. На желтой траве предгорья, где в тени еще дотаивают серые лепешки снега, остатки зимних сугробов, лежат мертвые люди. Вся эта громадная площадь до близкого горизонта усеяна трупами женщин, стариков, старух, мальчиков и девочек всех возрастов, от грудного младенца до подростка... Глаз вырывает из месива тел две фигурки – бабушки и маленькой девочки. Бабушка с седой непокрытой головой лежит лицом вниз рядом с крошечной девочкой в голубой курточке с капюшоном. Ноги у них почему-то связаны колючей проволокой, а у бабушки связаны еще и руки. Обе застрелены в голову. Последним жестом маленькая, лет четырех, девочка протягивает руки к убитой бабушке».
Петр Люкимсон, израильский публицист, писал в газете «Курьер»: «Никто даже не потрудился закопать трупы ходжалинцев, чтобы скрыть это чудовищное преступление, – их тела были просто разбросаны по горам, и с высоты птичьего полета взору журналистов открылась страшная, поистине сюрреалистическая картина».
 Так выглядит мирная жизнь в Степанакерте сегодня. Фото Юрия Симоняна |
Военного смысла эта чудовищная расправа уже не имела. Но оставался другой смысл – политический. Ходжалы представлял собой жестокую и рассчитанную акцию устрашения. В книге «Черный сад» Томаса де Вааля, известного британского журналиста, приведено потрясающее в своем цинизме и откровенности интервью нынешнего премьер-министра Армении Сержа Саркисяна: «До Ходжалы азербайджанцы думали, что с нами можно шутки шутить, они думали, что армяне не способны поднять руку на гражданское население. Мы сумели сломать этот (стереотип)». По мнению де Вааля, «оценка Саркисяна заставляет под другим углом взглянуть на самую жестокую бойню карабахской войны. Не исключено, что эти массовые убийства явились, пусть хотя бы и отчасти, преднамеренным актом устрашения».
Но свой расчет, без сомнения, был и у 366-го полка. Официальная версия: полк, мол, разложился и прогнил настолько, что военнослужащих вместе с оружием и техникой просто «сдавали внаем» местным армянским авторитетам – это, конечно, правда. Но, увы, не вся. Напомним: как раз в те дни решалось, будут ли бывшие союзные республики, ставшие независимыми государствами, создавать собственные вооруженные силы или же станут полагаться на некие «вооруженные силы СНГ», то есть ту же Советскую армию, но с другой вывеской. И на фоне этих споров соучастие 366-го полка в ходжалинской резне должно было убедить Азербайджан, что, во-первых, собственные вооруженные силы, созданные, точнее, возрожденные в октябре 1991 года, защитить граждан страны не в состоянии, а во-вторых, с Москвой лучше не шутить. И самое главное, были уверены, что, устроив расправу над ходжалинцами в годовщину сумгаитской провокации, обеспечили себе индульгенцию: мир признает за «многострадальными армянами» право «мстить за Сумгаит». В том числе и той девочке в голубой курточке с капюшоном, ее бабушке, самому младшему ребенку женщины, которую увидела в толпе беженцев Виктория Ивлева...
Но именно трагедия в Ходжалы оказалась тем водоразделом, после которого мир понял: здесь, на Южном Кавказе, далеко не все укладывается в формулу «самоопределения наций». Французский журналист Жан-Ив Юнет признавался: «...Мы стали свидетелями ходжалинской трагедии, видели тела сотен погибших мирных людей – женщин, детей, стариков и защитников Ходжалы. Нам предоставили вертолет, мы снимали с высоты птичьего полета все, что видели вокруг Ходжалы. Однако армяне стали обстреливать наш вертолет, и мы не смогли закончить съемки. Это страшная картина. Я много слышал о войнах, о жестокости немецких фашистов, но армяне превзошли их, убивая 5–6-летних детей, мирное население. Мы видели много раненых в больницах, в вагонах, даже в помещениях детских садов и школ».
Рори Патрикс, журналист из британской телекомпании «Фронт лайн ньюс», вынес свой вердикт: «Злодеяние в Ходжалы ничем нельзя оправдать в глазах мировой общественности».
Его соотечественник Анатоль Левен писал: «Когда мы подлетели к заснеженным холмам Нагорного Карабаха, мы увидели трупы, лежащие по всей местности. Совершенно очевидно, это были беженцы, расстрелянные во время бегства».
В.Белых, корреспондент «Известий», рассказывал: «...Время от времени в Агдам привозят обмененные на живых заложников тела своих погибших. Но в ночном кошмаре такого не привидится: выколотые глаза, отрезанные уши, снятые скальпы, отрубленные головы... Издевательствам предела нет».
Но, пожалуй, самый страшный итог трагедии Ходжалы заключается в другом. Никто из виновных в уничтожении этого города и его жителей так и не был привлечен к ответственности. «Шишки покрупнее», вроде Роберта Кочаряна и Сержа Саркисяна, сделали в Армении неплохую политическую карьеру, добравшись до высших государственных постов. Ушли от ответственности и военнослужащие того самого 366-го полка. Вопрос о привлечении виновных к ответственности даже не поднимается на переговорах в рамках Минской группы.
И журналисты «Огонька» долго не могли отойти от шока, когда прилетели делать репортаж в Ханкенди и один из сопровождающих показал им дом в Ходжалы, где уже заканчивался ремонт и куда он собирался переехать. И журналисты не могли понять, как можно спокойно жить в доме, где еще недавно орудовал автоматом, стрелял, убивал...
Но именно такое оно в реальности – «самоопределение» по-армянски.
Дарья Гармоненко 
