Мать честна

Стареющая женщина, притчево обозначенная в титрах как Мать (Ким Хье-Джа), зарабатывает на жизнь продажей трав и иглотерапией, но настоящая ее профессия ≈ носиться со своим умественно-отсталым сыном Юн До-Джуном (Бин Вон), который шляется черт-те где со своим дружком-лоботрясом. Она дает сыну полезные советы в духе «Всегда надо хорошенько поесть после того, как посидишь в полицейском участке», заботливо убирает за ним, когда тот писает на улице. Естественно, сыновьи праздношатания кончаются плохо: после пьяной ночи его арестовывают за убийство девушки, парень по глупости подписывает признание, а Мать принимается обивать пороги и воевать за сына со всем миром.

Вполне традиционно подобный сюжет вырастает в гимн женскому мужеству, песнь материнскому инстинкту и природной упертости. Но южнокореец Бон Джун-ху расставляет акценты в истории совсем по-своему: вытаскивает наружу действительно лихо закрученную детективную перипетию, а интонацию выбирает вовсе не героического эпоса, а злейшего осмеяния, ни много ни мало, всего современного общества с его гаджетоманией, инфантилизмом и замкнутостью. При желании тут можно найти даже вовсе пародии (детективная линия завязана на мобильном телефоне, и тут просто грех не вспомнить «Звонок»).

В смысле сюжета на первый план здесь выходит детектив (или даже нуар) ≈ пусть и в неожиданной феминоцентричной ипостаси, где сильная женщина не просто расследует преступление, но доказывает, что вор должен сидеть в тюрьме, становится таким мечом правосудия.

По структуре же «Мать» ≈ череда встреч этой самой сильной женщины с ничтожными, жалкими и глупыми человечишками - «Мать» это злейшая сатира. Причем сработана она настолько тонко и ловко, что сама интонация зубоскальства сходит на нет: даже утирание соплей здесь выглядит как барочный танец.

Картина, которую рисует Бон, получается комично-апокалиптичной: даже вовсе жуткие эпизоды Бон преподносит смехотворно ≈ хулиганы собираются резать девушке лицо канцелярским ножичком, да чего там ≈ и несчастная жертва обнаруживается мертвой в весьма комично-эротичной позе, отклячив попу.

Из этого сочетания злой сатиры и чистейшего детектива Бон в «Матери» высекает смыслы ≈ и именно процесс высекания здесь самый занимательный, может быть, куда интереснее, чем результат. Ну да, получается, что в современном жестоком мире единственное существо, достойное сострадания ≈ кудахчущая наседка, которая вырастает в искомого титана и борца со злом. Но в этом смысле логичнее обратиться к нашим соотечественникам, которые образ матери в частности и женщины вообще муссируют именно в этом ключе. У Бона же постоянно отвлекаешься на язык и образный ряд, из которых и складывается высказывание: злобное ли, или, ближе к концу, лиричное. Оптика в «Матери» наведена не на аллегорическую фигуру, а на барочные танцы камеры и пляски главной героини, на красиво текущие кровь, воду и мочу, наконец, на совершенно вырыпаевские общие планы с ползущими на горизонте героями. И не удивляйтесь, когда после всей злой сатиры слежение за этим шествием рыб наведет нас на мысли о том, что наступает новый матриархат, который наведет порядок во всем мире ≈ как говорится, так и задумано.