Вчера в Висбадене на совместной пресс-конференции с Ангелой Меркель Владимир Путин заявил, что «дух и буква Конституции» будут соблюдены при смене власти в России. Это заявление представляется важным в свете множества слухов, догадок, версий, появившихся в российской и мировой печати после решения Путина возглавить список «Единой России». По крайней мере теперь ясно, что никто не будет ослаблять конституционные права нового президента в пользу президента нынешнего, какую бы должность тот ни занимал. А стало быть, в России пост президента останется чрезвычайно сильным, мощным, не сопоставимым ни с одним из политических институтов по влиянию на процедуры и процессы принятия решений.
Как в этом случае Владимир Путин может обеспечить преемственность курса и своей политики? Многим кажется, что преемственность гарантирует только такая модель власти, при которой новый президент будет подчиняться структуре, которую возглавит Путин. Судя по всему, президент убежден, что его авторитет для человека, которого он назовет своим преемником, будет достаточным, чтобы к нему прислушались. А если этот совет прозвучит еще и от лидера доминирующей политической партии, то игнорировать его станет невозможно. Думается, Путин прав в своем расчете, потому что мы были свидетелями скрупулезного соблюдения договоренностей Ельцина и Путина, особенно по кадровым вопросам (Волошин, Касьянов) в первые четыре года президентства последнего.
Таким образом, за конечный результат можно не волноваться: власть будет передана тому, кому надо, и все договоренности будут соблюдены. Вопрос другой – как эти договоренности согласуются со стандартными процедурами демократии.
На каждом шагу мы сталкиваемся с понятием «стандарт». Нам нужны стандартного качества молоко, колбаса, ботинки, финансовые и туристические услуги. Ежедневно слышим призывы и обещания внедрить в компаниях «западные стандарты качества». Существует система сертификации качества, без которой трудно выйти на современный рынок, называемая ISO. Представляется, что для политики стандарты уже заданы глобальными нормами.
Советский Союз рухнул в том числе потому, что идеал стандарта потребления после начала либерализации режима формировался международными стандартами качества – джинсов, кроссовок, телевизоров и так далее, а удовлетворялся – национальными производственными возможностями. Поэтому расставание с советской экономической системой прошло без сожаления и слез. Вот и сейчас ошибочно будет представить, что в области стандартов демократии мы можем отойти от существующих международных норм. Более того, хочется еще одну вещь подчеркнуть: при сертифицировании качества продукта важнейшим элементом является сертификация процедуры, технологии его создания. Если непонятно, как вы создаете тот или иной узел, какую оснастку используете, то вероятность сертификации конечного продукта равна нулю.
Демократия – это такой же сертифицированный продукт. Выявление лидера в стране – результат следования сертифицированным процедурам. Мы можем вдруг во главе страны получить относительно хорошего человека, но если процедура не сертифицирована, его статус будет небезусловным. В вопросах о демократии нужно остерегаться придумывать нечто новое. Не может быть так, чтобы машины или эмиссия СО2, качество дорог, телевизоров, мобильных телефонов, образования и говядины соответствовали международным стандартам качества, а в области политики и демократии стандарт был бы собственным, доморощенным. Это была бы нерабочая модель для России.
Дмитрий Орлов 
