Ядерные узы

Тегеран отказывается вести переговоры с «шестеркой» стран – международных посредников (постоянные члены СБ ООН и Германия) по иранской ядерной проблеме. Об этом заявил официальный представитель правительства Исламской Республики Иран Голямхоссейн Эльхам. Причина столь вызывающе жесткого решения – принятие в начале марта очередной резолюции Совбеза ООН, предполагающей новые санкции в отношении Ирана. «Переговоры по ядерной проблеме с «шестеркой» либо другой отдельной страной больше проводиться не будут», – подчеркнул Голямхоссейн Эльхам.

Таким образом, Россия попала в категорию государств, с которыми Иран не собирается обсуждать или тем более координировать вопросы развития своей ядерной программы. И это несмотря на то, что российское руководство всегда официально выступало фактически за предоставление Ирану права развивать атомную отрасль под гарантиями МАГАТЭ. Все министры по атомной энергии РФ, начиная с Виктора Михайлова и заканчивая нынешним руководителем госкорпорации Росатом Сергеем Кириенко, неоднократно подтверждали, что вся активность Ирана в ядерной области находится в точном соответствии с нормами МАГАТЭ и носит исключительно мирный характер.

Однако многие эксперты давно уже понимали, что в подобного рода заверениях была значительная доля лукавства. Последние заявления иранского руководства ясно демонстрируют, что Иран никогда не откажется от обогащения урана собственными силами и на своей территории. Еще в октябре 1991 года аятолла Мохадшерани, вице-президент Ирана, заявлял: «Поскольку враг (Израиль. – «НГ») располагает ядерными устройствами, то мусульманские страны должны обладать таким же потенциалом». Арабские страны и Иран вряд ли когда-либо согласятся с ядерной монополией Тель-Авива в этом регионе (военный потенциал Израиля оценивается в 80–100 ядерных устройств).

Складывается впечатление, что, играя до последнего на стороне Ирана, российское руководство преследовало цель «привязать» к себе стратегически важного южного соседа. Отсюда – продолжение строительства, несмотря на прессинг со стороны США, иранской АЭС в Бушере. Отсюда – принятое накануне саммита G8 в Санкт-Петербурге в 2006 году совместное заявление России и США, предусматривающее создание международных центров по обогащению урана на российской территории (очевидно, что эти центры имеют смысл только в том случае, если участвовать в них согласится Иран, а он однозначно отверг такую перспективу). Отсюда – упорное стремление развивать продажу современного оружия в Иран (в конце прошлого года стало известно, что Иран закупит пять ракетно-зенитных дивизионов С-300, сумма сделки – около 800 млн. долл.)┘

А в итоге оказалось, что не столько Иран привязан к российским ядерным технологиям, сколько Россия – к геополитической стратегии своего исламского государства-соседа. И сосед этот отнюдь не собирается жертвовать собственными интересами ради «дружбы с великим русским народом». Уместно напомнить, что еще в 1997 году восемь исламских государств, по существу, сделали первый шаг к образованию своего, «исламского» НАТО. Тогда в Анкаре было объявлено о создании новой международной организации – Исламской восьмерки. В новое межгосударственное образование вошли Нигерия, Египет, Турция, Иран, Пакистан, Бангладеш, Малайзия и Индонезия.

В случае с Ираном мы имеем помимо всего еще и борьбу за рынок сбыта ядерных технологий. Франция и США намного толерантнее относятся к тем режимам в «третьем мире», куда они поставляют ядерные технологии. При этом самозваное развитие ядерного потенциала Индии и Израиля при кураторстве США не вызвало международных потрясений. И все-таки Иран своей политикой несотрудничества и закрытости ставит Россию в чрезвычайно сложное положение. Как совместить стратегические и коммерческие интересы России – задача для руководства страны нетривиальная.