До конца года в Российской армии появится военная полиция, заявил на днях министр обороны Анатолий Сердюков. «Сейчас мы уточняем эту структуру, и в ближайшее время я буду готов ее представить», – сказал он. На вопрос, когда конкретно эта организация может быть создана, он ответил: «То, что это будет в этом году, – это абсолютно точно». Правда, многие опрошенные «НВО» эксперты сильно сомневаются, что военная полиция действительно появится в наших частях и гарнизонах именно в 2011-м. Для этих сомнений есть масса причин.
Но сначала напомним, в отечественных Вооруженных силах институт военной полиции предлагалось ввести еще в 1989 году. Считалось, что она поможет бороться с неуставными отношениями или дедовщиной, о которой в годы перестройки и гласности громко заговорили в союзной прессе. Планировалось, что кроме борьбы с неуставняком она будет заниматься укреплением воинской дисциплины и правопорядка в гарнизонах. Было решено даже в качестве эксперимента создать подразделения военной полиции в двух военных округах и на Северном флоте. Но не срослось. События в стране после августа 1991 года надолго задвинули идею военной полиции в дальний угол.
Вернуться к ней планировалось в 2006 году. Президент России Владимир Путин заявил, что «контроль за соблюдением законности в Вооруженных силах Российской Федерации может быть возложен на военную полицию». Тогда же в армию и на флот вернули гарнизонные гауптвахты, и тогдашний министр обороны Сергей Иванов с гордостью демонстрировал журналистам первую образцовую «губу» в подмосковном гарнизоне Алабино, где вместо традиционных «вертолетов» задержанные «губари» могли спать на чистых кроватях, застеленных белоснежными простынями. А санкционировать их арест мог только гарнизонный суд с участием ротного обвинителя и опять же солдатского защитника. Своеобразный европейский суд по правам человека, но только в погонах.
Правда, и эти планы не были осуществлены. Не только потому, что вскоре Сергей Иванов перестал быть министром обороны, но и из-за того, что выделенных средств хватило лишь на рекламную показуху.
Новый министр Анатолий Сердюков заговорил о создании военной полиции в апреле прошлого года. Он сказал тогда: «Мы этот вопрос прорабатываем. К сожалению, пока не найдена та конструкция, которая нас могла бы устроить. Однако мы изучаем опыт зарубежных стран». «Мы должны для себя понять, как будет выглядеть военная полиция. Только после этого сможем приступить к ее созданию». Прошли утечки из Генерального штаба. Неназванный представитель ГШ сообщил прессе, что «окончательное решение о создании военной полиции принято. В настоящее время Генштабом отрабатывается организационно-штатная структура военной полиции от отдельной части до военного округа включительно». Была названа даже численность военной полиции – около 20 тыс. человек. «В основном их штат будет формироваться из военнослужащих, уволенных с военной службы в ходе реформы Вооруженных сил», – сказал он и сообщил, что органы военной полиции, как ожидается, будут иметь вертикальную организационно-штатную структуру – от отдельной части (бригады) до военного округа (флота).
Потом вдруг эти заявления, министра и источника из Генерального штаба, дезавуировал заместитель министра обороны России, статс-секретарь военного ведомства Николай Панков. Он заявил СМИ, что «на данном этапе реформирования армии и флота создание военной полиции руководством Минобороны признано нецелесообразным». Однако, как выясняется теперь, этот отказ носил временный характер.
В свою очередь, в июне главный военный прокурор России Сергей Фридинский сказал журналистам, что задержка с созданием в России военной полиции связана с необходимостью принятия большого количества новых законодательных актов, регламентирующих ее деятельность. «Введение этого органа – это не просто функция руководства Министерства обороны или другой силовой структуры, для этого нужно привести в соответствие массу законодательных актов и поменять их коренным образом», – заявил он. При этом добавил, что военная полиция может стать хорошим подспорьем для деятельности военной прокуратуры. Об этом говорит, по мнению Фридинского, в частности, опыт ее использования в армиях зарубежных государств.
Судя по всему, вокруг создания военной полиции разгорается нешуточная борьба. Конечно, ее хотело бы иметь в своей структуре именно Министерство обороны. Тогда оно владело бы статистикой и информацией о преступлениях и происшествиях в Вооруженных силах и использовало бы все это в интересах собственного ведомства. Вот и кандидат на должность руководителя этой структуры уже официально объявлен: это нынешний начальник штаба – первый заместитель командующего войсками Центрального округа генерал-лейтенант Сергей Суровикин. Но возникает вопрос: сможет ли полиция, подчиненная одному ведомству, наводить порядок и контролировать соблюдение дисциплины в других ведомствах? Например, во Внутренних войсках МВД, Пограничных войсках ФСБ, в подразделениях МЧС? Не появится ли тут противостояния, как между украинской военной и российской военной комендатурой в Севастополе? Может, действительно, военная полиция должна действовать под эгидой Главной военной прокуратуры? И возглавлять ее должны военные юристы, а не войсковые генералы?
Наверное, именно борьбой за этот пост и саму военную структуру вызван слив компромата на генерала Суровикина. Ему припомнили трагическое происшествие в августе 1991 года, в котором он, тогда командир батальона, не был лично виноват, но под гусеницами именно его батальонного БМП погибли три парня, защищавшие Белый дом. И еще то, что, будучи в 1995 году слушателем Академии имени Фрунзе, он был осужден на один год условно за попытку продать пистолет.
Будет Суровикин главой военной полиции или нет, сейчас уже не важно. Важно то, что на пути укрепления дисциплины и правопорядка в Российской армии опять встают различные интриги и препятствия. Объективные и субъективные. А значит, из трясины беззакония и неуставняка нам еще долго не выбраться.
Константин Ремчуков 
Ярослав Вилков 
