После утопления 15 января нынешнего года в неточно установленном районе Тихого океана российского космического аппарата «Фобос-Грунт» ожидаемо последовали заявления высокого ранга руководителей космической отрасли. Одной из причин последних неудач в ракетно-космической отрасли было то, что руководители предприятий больше думали о коммерции, чем об организации и качестве производства, признал глава Роскосмоса Владимир Поповкин.
Ради справедливости надо признать, что тенденция «выкачивания» денег из космоса – это отнюдь не изобретение самого Поповкина. Это – государственная политика. В этом смысле очень показательно было заявление президента РФ Дмитрия Медведева 26 декабря прошлого года на встрече с региональными журналистами: неудачи в космосе, мол, сильно бьют по конкурентоспособности России, виновных нужно наказать рублем или даже привлечь к уголовной ответственности. Очень жестко, так и заявил: «┘Просто вытряхнуть все деньги, которые были заплачены». В 2012 году на космос и телекоммуникации будет направлен 161 млрд. руб. Так что «вытряхивание» денег из проштрафившихся космических деятелей может стать еще одним долговременным источником гармонизации госбюджета.
Но, пожалуй, самое многослойное по заложенным в него смыслам стало заявление генерального конструктора и генерального директора НПО имени Лавочкина Виктора Хартова. Именно это НПО отвечало за создание аппарата «Фобос-Грунт». Заметим, что некторые эксперты в качестве одной из причин катастрофы аппарата назвали отсутствие соответствующего опыта у «Лавочки».
Между тем, по словам Хартова, НПО Лавочкина направило в Роскосмос новую концепцию межпланетных исследований после аварии «Фобоса-Грунта». То есть специалисты, которые должны были бы создавать технику под выполнение сформулированных учеными задач, теперь сами и определяют эти научные задачи. Другими словами, задачи будут такими, которые мы заведомо сможем решить.
Хартов так и сказал, что в сложившихся условиях России нецелесообразно сразу приступать к сложным проектам, делая аналог «Фобоса-Грунта», а необходимо идти последовательно: «Сначала запускать несложные миссии к Луне, потом постепенно усложнять задачи».
Таким образом, завершен 50-летний цикл в отечественных научных исследованиях космоса. Первым рукотворным объектом, достигшим Луны, была советская станция «Луна-2», 14 сентября 1959 года столкнувшаяся с поверхностью естественного спутника Земли. Обратная сторона Луны сфотографирована станцией «Луна-3» 7 октября 1959 года. Сегодня нам предлагают вернуться в эту исходную точку.
Кстати, возможно, так оно и нужно делать. Но почему в таком случае молчит Совет по космосу Российской академии наук, на который просто по закону возложена функция формулировать фундаментальную научную составляющую российской космической программы. Или сверхосторожное руководство РАН вполне устраивает такое развитие событий?
Призывая вернуться к «несложным миссиям к Луне», Виктор Хартов тут же, противореча самому себе, подчеркивает: «Конечно, нельзя останавливаться, надо продолжать двигаться дальше. Я выступаю за аналогичный <«Фобосу-Грунту».> проект, но он должен быть частью крупной космической программы по исследованию солнечной системы».
Складывается впечатление, что люди, ответственные за межпланетные исследования, находятся в состоянии грогги. Собственно, и процитированное выше заявление президента РФ ясно показывает, что научная составляющая космической деятельности волнует власть во вторую-третью очередь┘ Зато гораздо проще продолжать неистово гордиться тем, что «русский космизм», «ноосферное мышление», «┘словно вдоль по Питерской, пронесся над Землей» – это все наши достижения. Впрочем, кажется, никто на это и не покушается.
Татьяна Астафьева 
Дарья Гармоненко 
