Петр Спивак
Куда они денутся друг без друга, персонажи Чарли Чаплина и Эрика Кэмпбелла? Вернее, враг без врага...
Кадр из фильма «Каток». 1916
В исторической хронике попадаются иногда события столь древние, что их можно назвать доисторическими. Логично будет предположить, что от них остались только мифы.
Однако бывает и иначе. 26 апреля 1457 года до н.э. войско египетского фараона Тутмоса III разбило коалиционные силы царей Северной Сирии и Палестины. Некоторые источники дают другую датировку – 1502 год до н.э., и это немудрено, но точность месяца и дня просто умиляет. В отношении места тоже все ясно: битва произошла при Мегиддо, на нынешней территории Израиля. И тут слух улавливает нечто знакомое – и не ошибается. Гора Мегиддо, на иврите «хар Мегиддо», превратилась в греческом языке в Армагеддон, место последней битвы добра и зла в конце времен. Но, оставляя в стороне эсхатологическую тему, надо признать: то был первый в истории подробно описанный вооруженный конфликт.
Упрямый факт: на поле боя есть две противоборствующие стороны. И поэтому война тяготеет к мифологии. А в культуре, в социальном бытии – множество контрастных пар, состоящих из неразлучных антиподов. Отношения между этими последними – своего рода войны, более или менее редуцированные.
Наверное, у каждого человека есть свой двойник. Но одно дело – случайность, как получилось у русского писателя Григория Данилевского, родившегося 26 апреля 1829 года (ум. 1890). Он известен в основном как автор исторических романов («Княжна Тараканова», «Сожженная Москва» и др.). И был у него однофамилец – Николай Данилевский, весьма консервативный идеолог и публицист, который в молодости участвовал в кружке петрашевцев. А посадили вместо него и продержали несколько месяцев в одиночке – Григория. Ошибочка вышла.
Бывают парные сочетания более устойчивые и, по-видимому, закономерные. В мифах – культурный герой и трикстер, то бишь пересмешник и/или мошенник. В искусстве – носитель добродетели и его комическое подобие. И вдруг получается реминисценция из Ветхого Завета: Давид и Голиаф. 26 апреля 1879 года родился британский и американский актер-комик, которого так и называли: Голиаф Чаплина. Это был Эрик Кэмпбелл (ум. 1917).
Сначала он играл в театральной антрепризе у Фреда Карно – между прочим, изобретателя броска в лицо кремовым тортом, этого классического комедийного гэга. В той же антрепризе работал Чарли Чаплин, который в 1916 году пригласил Кэмпбелла сниматься в своих фильмах. Немых, черно-белых, но чаплинских. Два артиста нуждались друг в друге. Незадачливый маленький человек с усиками – и гигант с загнутыми вверх густыми бровями.
В «Контролере универмага» (1916) Чаплин – натурально бродяга, а персонаж Кэмпбелла – управляющий. У управляющего есть помощник, на которого бродяга очень похож. Какая комедия без путаницы? Играл Кэмпбелл еще и грабителя, и хулигана, и просто конкурента по сердечным делам. Главная, как теперь говорят, фишка была в том, что каждое очередное воплощение актерского амплуа не живет само по себе, без своего антагониста. И эта безысходность оказывается смешна. А смех – безысходен.
Противостояния бывают, конечно, более разветвленными и многоликими, но они никуда не исчезают. Сегодня день рождения французского кинорежиссера Жана Виго (1905–1934), рано ушедшего из жизни провозвестника «новой волны». В его фильме «Ноль по поведению» (1933) ученики в пансионе поднимают бунт против подавления как рутины. А в немой документальной ленте 1930 года «По поводу Ниццы» есть богатые и есть бедные. Опять расколотый надвое мир.
И что прикажете делать? Фиксировать и обдумывать.
Американский орнитолог и художник Джон Джеймс Одюбон, родившийся 26 апреля 1785 года (ум. 1851), прошел через долговую тюрьму после банкротства: не лежала душа к бизнесу. Был уличным художником – и без устали рисовал птиц. Выпустил пятитомный труд «Птицы Америки». В его честь названо Национальное Одюбоновское общество – первая природоохранная организация в мире.
Австрийский философ Людвиг Витгенштейн появился на свет 26 апреля 1889 года (ум. 1951) и написал «Логико-философский трактат», один из главных гуманитарных трудов минувшего века. У Витгенштейна нет теории, нет стремления ее построить. Он не столько дает ответы, сколько учится ставить вопросы. В беседе со своим ирландским другом Морисом О' Коном Друри Витгенштейн сформулировал свой категорический императив – как бы от обратного. Вот он:
«То, что бытие Бога может быть доказано естественными причинами, является догматом римско-католической церкви. И вот именно этот догмат делает для меня невозможным быть католиком. Если бы я думал о Боге как о другом существе, подобном мне самому, вне меня, только бесконечно более могущественном, тогда бы я своей непосредственной задачей считал вызвать его на поединок».
