Владимир Мухин Призывная кампания в разгаре, а в обществе активно идет дискуссия по поводу возможного призыва на службу в связи с нехваткой людских ресурсов лиц с уголовным прошлым. Замначальника Генштаба Василий Смирнов, который первым заявил о возможности призыва этой осенью лиц, имевших снятую или погашенную судимость, на днях, впрочем, дал задний ход: «Более 12 тысяч парней с уголовным прошлым пока останутся дома».
Правда, по информации из ряда регионов страны, призыв таких людей все-таки осуществляется. И в Генштабе подобную информацию не опровергают. Да и что, собственно, опровергать, если наличие снятой или погашенной судимости по закону не является основанием для освобождения от военной службы. Об этом же сказал на днях и заместитель генерального прокурора – главный военный прокурор Сергей Фридинский. По его мнению, «если людей, которые имели приводы в милицию или, к примеру, когда-то привлекались к ответственности за хулиганство, мы не будем брать в армию, думаю, что это будет несправедливо. При нормальной организации призыва они все-таки должны исполнять свой конституционный долг». Запрет на призыв в армию лиц с уголовным прошлым, по мнению Фридинского, имеет и другую сторону – «это станет одним из способов уклонения от военной службы». Мол, «достаточно будет попасть пару раз в милицию, чтобы тебе сказали – можешь в армии не служить».
Между тем вопрос о социальной справедливости при призыве в армию в нашем обществе носит, как известно, относительный характер. Можно не призывать в войска бывших хулиганов, но при этом «забривать» в армию молодых папаш и попечителей инвалидов, престарелых родителей, студентов, аспирантов и т.п. И здесь, конечно, работают не нравственные критерии и ценности, а практическая целесообразность. И с этим мало кто спорит. Хотя стремление сделать Российскую армию лучше и чище – это нормальное стремление и государства, и общественных организаций.
Тот же Сергей Фридинский, оправдывая призыв в армию бывших уголовников, категорически выступает против службы в армии офицеров и прапорщиков, имеющих условную судимость за корыстные преступления. Этот вопрос он поднимает уже несколько лет и приводит тревожную статистику. Скажем, в 2007 году, по данным военного прокурора, из ранее осужденных условно офицеров 67 человек снова попались на преступлениях. Причем, как правило, аналогичных тем, что уже совершали и за которые получили условный срок. При этом Фридинский не видит опасности в том, что юноши, прошедшие тюремные коридоры, привнесут в армейскую среду криминальные законы. «Чтобы не создавать нездоровый климат, надо, чтобы значительное количество таких призывников не оказывалось в одном подразделении. И командиры за этим следят», – считает Фридинский.
Такую точку зрения не разделяют «практики». Полковник запаса Анатолий Мосолов, долгое время командовавший воинскими коллективами и 13 лет возглавлявший в Московской области Орехово-Зуевский военкомат, сообщил «НГ»: «В основном мы направляли бывших уголовников в стройбат и другие аналогичные им подразделения. Концентрация таких людей там была очень большая. Но тогда в Генштабе понимали, что если эту «тюремную заразу» разбавить по всем войскам, то это, как птичий грипп, заразит всю армию». Мосолов признает, что призыв в армию лиц, имевших уголовное прошлое, – это вынужденная мера, связанная с дефицитом призывных ресурсов в стране. В том же Орехово-Зуевском военкомате план призыва увеличился сейчас в три раза, и здесь «хочешь или не хочешь, призывать бывших уголовников все-таки приходится».
По мнению многих российских правозащитников, проблема решается «просто». Так, ответственный секретарь Союза комитетов солдатских матерей Валентина Мельникова считает, что искоренить уголовную атмосферу в казарме поможет только перевод всей армии на контрактную основу. «Пограничные войска перешли на профессиональную службу, им устраивают испытательный срок, платят деньги. И границы на замке, и преступность меньше», – приводит пример Мельникова. А председатель комиссии Общественной палаты РФ по делам ветеранов, военнослужащих и членов их семей Александр Каньшин считает, что, «для того чтобы поднять воинскую дисциплину, уровень правопорядка в войсках, нужно создать молодежные организации, которые раньше существовали в Советской армии».
Как известно, на самом высоком уровне не раз заявлялось, что Российская армия в отличие от погранвойск полностью профессиональной никогда не будет. А Василий Смирнов объясняет, что «граждан со снятой и погашенной судимостью не освобождают от службы. Им лишь предоставляют отсрочку». Если в войсках образуется дефицит новобранцев, военкоматы могут поставить в строй и таких парней. В условиях демографической ямы такое явление неизбежно. Похоже, все как всегда. наша армия обречена на постоянное присутствие в ее рядах солдат, имеющих судимость. Таким образом, до действительно высоких нравственных критериев в армии и на флоте еще далеко.
