Свои долины

В России, да и за рубежом, как модель развития наукоёмких производств часто рассматривают знаменитую калифорнийскую Кремниевую долину. Территория неподалёку от Сан-Франциско за несколько десятилетий действительно стала своего рода «Меккой» полупроводниковой и IT-индустрии.

Уместно вспомнить, однако, как это произошло. Отдельные работы в сфере радиоэлектроники там начались более века назад. Однако подлинный старт Кремниевая долина получила после Второй Мировой войны, с созданием Стэнфордского индустриального парка.

Помог случай. Базирующийся в Калифорнии Стэнфордский университет располагал, согласно завещанию его основателя, огромным участком земли, который нельзя было продать. Его-то и стали сдавать в аренду технологическим компаниям.

Одним из основных аргументов для такого решения стала возможность обеспечить высококвалифицированными рабочими местами выпускников самого Стэнфорда. У них исчезала необходимость уезжать «на заработки за тридевять земель».

Таким образом, польза получалась двойной: помогая выпускникам, университет формировал вокруг себя уникальную научно-образовательную среду. И хотя происходило это ещё до становления полупроводниковой индустрии (т.е. авторы идеи даже не могли точно знать, что станет специализацией их индустриального парка), со временем территория стала, как магнит, притягивать к себе учёных, инженеров и предпринимателей со всего мира.

В этом смысле история Кремниевой долины является противоположностью проекта в Сколково. В Калифорнии наукоёмкая индустрия разворачивалась на базе мощного университета, т.е. там, где уже были люди, обладающие соответствующими навыками, и где они хотели бы жить. Сколковский же проект в этой части отчасти походил на мобилизационные задания советской эпохи, когда подлинный наукоград могли построить буквально в чистом поле или тайге, привезя всё необходимое – в том числе, людей.

В рамках мобилизационной системы подобная модель работала. Однако в современных, рыночных условиях подход, как и следовало ожидать, оказался далеко не столь продуктивным. Сейчас инновации идут туда, где есть люди, а не наоборот.

Кремниевая долина – далеко не единственный пример правильности такого подхода. Можно упомянуть и другие: скажем, индейский Бангалор. Да, парк высоких технологий там возник благодаря активному стимулированию со стороны государства (о чём полезно помнить сторонникам ультралиберальных подходов). Но специалисты хорошо знают, что почва для данного решения была подготовлена присутствием на соответствующей территории компаний-производителей электронных компонентов.

Это, конечно, не означает, что всё сделанное в Бангалоре – хорошо, а в отечественные решения полностью провалились. «Опыт Сколково показывает недостаточную эффективность существующих подходов и принципов и необходимость совершенствования законодательной базы и повышения качества работы в целом. Необходимо проанализировать как положительные, так и отрицательные результаты Сколково», – убеждён молодой учёный из Петербурга, кандидат экономических наук Алексей Макаров. Именно это, как представляется, происходит сейчас, когда в России началось общественное обсуждение законопроекта «О технологической долине».

Данный документ обычно ассоциируется с Московским государственным университетом. Определённая связь действительно есть.

МГУ сегодня представляет собой мощнейший научно-образовательный комплекс. Достаточно сказать, что здесь трудится 15 тысяч докторов и кандидатов наук, 5 тысяч аспирантов, около 50 тысяч студентов. Что очень важно, деятельность Московского государственного университета охватывает практически все направления современных исследований. В том числе – те, с которыми сегодня ассоциируется будущее наукоёмкой экономики: нанотехнологии, биотехнологии и многое другое. Имеются здесь и все возможности для междисциплинарных исследований. А значит, и учёные, и бизнес имеют тут возможность продвигаться буквально в любом направлении.

Почему МГУ необходима такая технологическая долина? В современном мире передовые ВУЗы уже не ограничивают свою зону ответственности лишь образованием, и даже наукой. Они всё активнее занимаются инновациями, т.е. создают возможности для коммерциализации открытий и изобретений.

К сожалению, в отечественной научно-образовательной традиции данное направление исторически является «слабым звеном». Российские предприятия, в большинстве случаев, даже не понимают, «как подступиться» к университету. Для них не создано ничего похожего на «единое окно», куда можно подойти с вопросами и получить данные об исследованиях. Больше того: порой в ВУЗах всякого рода предпринимательство рассматривают чуть ли не как криминал.

В этом смысле предложение авторов законопроекта «О технологической долине» об объединении всей её территории под управлением отдельной компании представляется безусловным шагом вперёд. Именно в такой конфигурации появляется возможность использовать положительный опыт, наработанный в Сколково. В том числе – в части наделения соответствующей территории особым статусом, и предоставления участникам проекта участникам проекта льгот и преференций.

Анализ документа показывает, что в ходе работы над ним авторы сумели учесть многие опасения, которые высказывались в связи с проектом. На этапе становления идеи речь шла, по существу, о дорогостоящем проекте расширения кампуса университета. А озвучивавшаяся схема «инвестконтракта» беспокоила представителей многих государственных органов, которые считали её крайне непрозрачной с точки зрения движения финансовых потоков.

Сегодня предлагается совершенно иной подход. Проект закона кардинально ограничил возможности нецелевого использования земли. Фактически, он исключает уход столь ценного актива в частные руки (что очень похоже на условия, в которых создавалась калифорнийская Кремниевая долина).

То же относится к имуществу, входящему в состав инфраструктуры «долины». Она может использоваться исключительно в целях, обеспечивающих реализацию проекта. Всё это является ответом на критику, которая звучала на этапе общественных слушаний и касалась опасений, что идея сведётся в итоге лишь к строительству коммерческого жилья.

Самое же главное, что Технологическая долина позволит Московскому государственному университету создать площадку, обеспечивающую востребованность его научного потенциала. Известно: исследователи и учёные МГУ участвуют в коммерческих проектах (например, через «Фонд Бортника» и другие институты развития) и сегодня. Однако родной университет мало чем может помочь созданным на основе его разработок компаниям. А значит, и рождается их далеко не так много, как хотелось бы.

В случае же появления Технологической долины учёным и исследователям станет на порядок проще реализовать свои идеи там, где они и так предпочитают жить и работать: в своей университетской среде. Это можно будет делать и через участие в заказах на разработки и исследования от отечественных компаний, и через создание собственных бизнесов. А значит, расширятся их карьерные перспективы: и не где-то в Западном полушарии, а здесь, в России.

К тому же дело не только в университете. Как в случае со Стэнфордом, он служит лишь ядром, «точкой кристаллизации». А в целом законопроект позволяет создать вокруг ВУЗа полнокровную инновационную экосистему, включая новые исследовательские центры, технопарк и т.д. – на условиях частно-государственного партнёрства. Соответственно, появляется возможность привлечь сюда новые ресурсы, не связанные с университетом: и человеческие, и финансовые.

Такая среда востребована не только в столице. «Необходимо предусмотреть в концепции закона возможность участия широкого круга ученых, а не только отдельных коллективов столичных вузов и НИИ», – убеждена Юлия Гребеникова из Белгородского государственного национального исследовательского университета.

И в этом смысле весьма выигрышным выглядит следующее обстоятельство. Хотя проект закона и ассоциируется с МГУ, в нём самом нет упоминаний о Московском университете. Речь идёт о создании модели особого статуса инновационных центров: своего рода университетских территорий опережающего развития. Она, впоследствии, может применяться уже по всей стране: там, где действительно есть научная и интеллектуальная среда.