Галина Окулова Странно, но факт: у большинства москвичей словосочетание «птичий рынок» ассоциируется почему-то не с птицами, а с собаками, на худой конец – рыбками. Между тем все начиналось именно с птиц – точнее, со старинной русской традиции выпускать на Благовещение лесных пичужек в небо. Купить их можно было как раз на Птичьем рынке, который первоначально располагался вовсе не в Калитниках, а на Трубной площади. Впоследствии рынок разросся, ассортимент расширился, и на Трубе начали уже круглый год торговать разной домашней и дикой живностью.
Потом Птичий рынок переселили в Калитники, где он и просуществовал до недавнего времени практически в том же дореволюционном, очаровательно-хаотическом виде. А в начале 2002 года, под яростные вопли «за» и «против», «Птичка» переехала на территорию рынка «Садовод», мгновенно превратившись для большинства москвичей в терра инкогнита – уж больно далеко ехать.
Замороженный циклоп
Ехать и впрямь далеко. От метро еще минут двадцать на маршрутке, зато нужную остановку не проедешь – надпись аршинными буквами «Садовод» не заметить невозможно. Внутри поначалу кажется пусто и грустно – здоровенное заасфальтированное пространство, паркинг, вдали маячат какие-то ларьки и высится огромная белая крыша крытого павильона, под которую и согнали нынче торговцев живым товаром.
В павильоне холод самый что ни на есть собачий – крыша есть, а вот стены условные, отоплением и не пахнет. Первым делом в глаза бросаются «рыбные ряды». Всюду чарующие надписи: «Микрочервь», «Замороженный циклоп», «Лекарство от всех болезней рыб».
Здесь есть все: декоративные черепа, книжки, сачки, аквариумные растения, улитки, пустые банки из-под солений – чтобы рыбок сажать, ну и, конечно, сами рыбы. От крохотных и мельтешащих, рублей по 10 штучка, до крупных и солидных. За стеклом томно шевелят плавниками две здоровенные, толстые и самодостаточные рыбы приятного красного цвета с точечками. «Ха, они ж немочь бледная на самом деле», – хозяин сдвигает красную пластинку из оргстекла, и рыбы мигом превращаются в невыразительные тушки. «Полторы штуки пара, у меня их в офисы брать любят – они, сволочи, неприхотливые, жрут все – мясо, рыбу, за креветки вообще удавятся. А так что – купил им кильку по 21 рупь – аж вода бурлит. Или вон, – показывает на банку с улитками, – их хрен пальцами разломаешь, а эти жрут, только скорлупа из-под жабр летит!»
Правда о бордосских догах
В соседних рядах надписи читаются как названия бульварных книжонок: «Похититель моего сердца – американский бульдог», «Внимание: русские голубые», «Бордосские доги – суки!», «Алабай – 15 лет неподкупной охраны». Тут же «Терьерчики карликовые до 6 кг - 300 руб.» (на вес их, что ли, продают?) и видеокассеты с собачьими боями – 300 руб. за три часа боев. Неприветливая женщина – поджатые узкие губы, выщипанные в ниточку брови – отрезает: «На кассетах все собаки мои». – «Не жалко?» – «Нет, не жалко».
Собак довольно много, хотя с прежней «Птичкой» и в самом деле не сравнить. Место на крытом рынке стоит 300 рублей в день, а бункер (оборудованное место) – все 600. Щенки помохнатее спят в коробках под пледами, собачек помельче и померзлявее сажают в стеклянные ящики с горящими внутри свечками – совершенно так, как зимой продают на улице цветы. Цены стандартные – 150–200 долларов за щенка плюс уверения в том, что он клубный и привитой.
Многие кошки тоже сидят при свечах. Обитателей клеток продавцы начесывают щетками, развлекают перьевыми метелками на длинных ручках – есть в этом что-то невыразимо салонное. Вот сидит огромный мордатый британский кот весом 9 кг, вот «плюшевый кот-экзот» – черная бархатистая животина с горящими круглыми желтыми глазами на чуть ли не вогнутой морде. Тетка веселится: «Это достигается регулярным битьем сковородкой по морде». Котятки от таких производителей стоят в среднем от полутора тысяч рублей и до двухсот долларов за какого-нибудь голого сфинкса.
А вот чего здесь нет – так это тех самых жалостных старушек с пищащими комочками, прижитыми любимой Жучкой или Муркой от неведомого отца. Им здесь стоять не по карману, но некоторые проносят щенков с котятами за пазухой и спрашивают стремительным шепотом, не нужно ли кому. Иногда продавцы берут таких страдальцев и помещают в коробки с надписям «В добрые руки» или «Сколько не жалко».
Только для мужчин
Дальние от входа ряды – самые разношерстные. Болотные сапоги и сетки, стельки из собачьей шкуры и титановые котелки. «А это, девушка, извините, для мужчин», – останавливает меня продавец, когда я тянусь к оцинкованному цилиндру в локоть длиной, с отходящими от него под немыслимыми углами тонкими трубочками. Цена цилиндру была тысяча рублей. В глазах фотокорреспондента «НГ» зажглось осторожное недоумение. Продавец хохочет: «Самогонный это аппарат, девонька, женщины-то у нас только коньяк французский пьют, а мужичкам и что попроще сгодится».
По соседству торгуют животной мелюзгой. Упирается в стеклянную стенку клетки крохотными розовыми руками с аккуратными пальчиками хомяк (200) рублей. Видный мужчина протягивает мне визитку: «Курьерская доставка шиншилл, кормов, клеток и др.». Дрожит всклокоченная перуанская свинка (600 рублей). Продавец и мой коллега обмениваются любезностями: «А в Перу их едят, между прочим». – «Есть там особо нечего, положим».
Сидят в застекленной клетке красавцы ары – рядом ярлычок «2000 долл.» и телефон. Упитанный мужчина попивает чай рядом с фотографиями вьетнамских мини-свиней по 500 долларов: «Я вообще английскими бульдогами увлекаюсь, но вот купил жене свинку на день рождения, а у знакомой ейной хрячок оказался. Поженили. Тут и поросята пошли».
Рядом броская табличка: «Гостиница для хонориков. 150 руб. в день». Меховые существа вида хищного и независимого (100 долларов за помесь хорька и норки) расхаживают по клетке, продавец вещает: «Да, еще вяжем самок хонориков первоклассными самцами любого окраса – перламутр, золото, пастель, белый. Почем? – Ну, а это я еще вашу девочку не видел».
