Лев Пирогов Механизм литературных премий устал. Мы любили их слишком по-русски: вечером - чек, шумная презентация и пирушка; наутро - похмелье, серый заоконный свет и все, как всегда. Это "как всегда", известно, всего на свете страшнее.
Скажем, в Европе большинство премий вовсе не имеет денежного эквивалента. Тиражи лауреатов вырастают в несколько раз - вот и награда. У нас наоборот. Автор получает не удочку, а рыбку, преодолеть этот порок представляется невозможным.
Премия, воспринимающая себя как "литературный итог" (года, десятилетия, чьей-то судьбы), должна быть озабочена своим реноме, "вечностью", а не преходящим и суетным литпроцессом. "Позади нас трава не растет". Потенциальные кандидаты стараются соответствовать этой позиции как некоему стилевому эталону. Так общими усилиями растут и крепнут две литературы: одна - литература "что пишут", другая - "что читают". Премии, понятно, окучивают первый тип. Второй благополучно вырождается в поток низкосортной бульварной литературы. Не потому, что читатель с издателем "плохие", а потому что сами себе предоставлены.
В статье "Осеннее обострение" ("EL-НГ" # 34 от 13 сентября с.г.) я уже писал, что нашей литературе на структурном уровне не хватает института литературных агентств. Что критики просто обязаны склеить своей жертвенной кровью не стыкующиеся позвонки "двух литератур". У других на это не хватит ни бескорыстия, ни компетенции.
И процесс, кстати, пошел. Всеми уважаемый Борис Кузьминский в издательстве "ОЛМА" занят нt чем иным, как предоставлением литагентских услуг - с редакторскими в одном флаконе. Находит авторов, доводит их до ума (это важно - объяснить пишущему человеку, что от него хотят читающие) и получает за это комиссионные проценты, сиречь зарплату.
Так один человек может сделать для литературы больше, чем целый премиальный институт с гроздью имен и спонсорскими деньгами.
Практика бессмысленных и беспощадных литературных пиров переходит в практику "реального литературного хозяйствования". Критике, лишенной спонсорских денег, предоставляется шанс испробовать себя в идеях чучхе.
Периодическое издание, ориентирующее читателя в мире книжных новинок, по идее, имеет тираж, сопоставимый с тиражами книг, требующих продажи. Если же книгу должны купить, условно говоря, сто тысяч человек, а книжный гид читают тысяч шесть-семь, то это не книжный гид. Это что-то другое.
Отдельное литературное издание и не может быть равным всему рынку сбыта. Оно равно лишь некоей репрезентативной группе читателей. Эта группа, обеспечивая тираж издания (или, по крайней мере, поддерживая его, если в силу вступают проблемы с организацией распространения), легитимирует позиции его авторов. Таким образом, ведущие тематических полос достаточно объективно владеют своим контекстом. Кроме того, они обладают контактами в среде авторов, переводчиков и издателей. Что мешает им быть посредниками в литературном процессе? Ничего, кроме инерции, которая, хоть и сильная штука, но может быть управляема - приложением силы. И ничем больше.
