Григорий Михайлов
Фото Reuters
Новостные ленты стран Центральной Азии пестрят сообщениями о задержании радикалов, борьбе с экстремизмом, перестрелках на афганской границе. Оценки экспертов относительно угрозы «Исламского государства» (ИГ) или вторжения талибов с территории Афганистана в страны Центральной Азии расходятся. Часть специалистов считает угрозу надуманной, часть – вполне вероятной. Руководство ОДКБ, в частности, относится к проблеме серьезно. Свидетельство тому – участившиеся военные учения на афганской границе и усиление военных баз организации в странах региона.
Точное количество граждан стран Центральной Азии, выехавших в Сирию для участия в боевых действиях, неизвестно, оценки колеблются от 1000 до 3000 человек. Рано или поздно война на Ближнем Востоке закончится и сотни убежденных людей с боевым опытом вернутся в родные края.
Пока же вербовщики используют в работе ряд мечетей или личные встречи. Неоднократно сторонники ИГ использовали и современные технологии, прибегая к социальным сетям и мессенджерам для агитации.
Пропаганда радикального экстремизма в регионе легла на благодатную почву, это касается не только вербовщиков от ИГ, но и представителей иных радикальных организаций. Благоприятная обстановка объясняется широко распространенной бедностью и безграмотностью населения, невозможностью законными методами повлиять на решение властей, низким авторитетом представителей традиционного ислама, коррумпированностью, непрофессионализмом и безынициативностью чиновников и части сотрудников правоохранительных органов.
Не видя десятилетиями решения проблем и улучшения уровня жизни, местные жители, особенно из «депрессивных районов», разочаровываются в государстве и становятся легкой целью для агитаторов-вербовщиков всех мастей.
Следует отметить еще один фактор, способствующий распространению радикального настроения, – рост популярности ислама, начавшийся после распада СССР. Если в 1991 году в Киргизии насчитывалось 39 мечетей, то в 2010 их было уже 2392. При этом значительная их часть строилась на средства иностранных спонсоров, деньги поступили, в частности, из Саудовской Аравии и Катара. Там же прошла обучение часть будущих проповедников, работающих сейчас в странах Центральной Азии. Но кроме того, жители Киргизии уходят в ИГ. В основном это молодежь с юга республики.
Власти региона борются с распространением радикализма по-разному. Не имея возможности всерьез поднять уровень жизни, чиновники предпочитают использовать силовые методы. В последние полгода стал заметен тренд на попытки перейти от карательных и запретительных мер к более мягким способам воздействия на ситуацию.
«Кого мы пугаем уголовной ответственностью за наемничество? – задался недавно вопросом генерал-лейтенант киргизских спецслужб Токон Мамытов. – Это же все равно, что пугать козла капустой. Человек готов жизнь отдать, положить на алтарь семью, а мы его пугаем тюрьмой. Да ему это за честь. Бородач с автоматом Калашникова воюет более эффективно. Мы должны это признать. Нужно идти на диалог. Надо вводить во всех высших учебных заведениях уроки религиоведения, развивать духовно-нравственные качества народа, культурно-образовательный уровень поднимать».
В последнее время публично стали подтверждаться слухи о присутствии радикалов в структурах власти. Например, недавно депутат Ирина Карамушкина заявила, что в киргизском парламенте и иных структурах власти сидят представители запрещенной в России экстремистской организации «Таблиги джаамат». Местный эпатажный политик Нурлан Мотуев успел сообщить: «Готов устроить исламскую революцию в Киргизии и поддерживаю ИГ. Не так давно я дал присягу ИГ и готов служить этому течению, поскольку его адепты идут против неверных».
Подобные заявления можно отнести лишь к попыткам организовать дешевую саморекламу – серьезные объединения радикальных исламистов в публичной политике Киргизии не проявились. Однако выход в публичное политическое поле – вопрос времени.
Бишкек
