Екатерина Сальникова
ПОМИМО уже описанных ("НГ" от 13.04.01) "Билли Эллиота" и "Временного кода" на фестивале "Новое британское кино" российская аудитория смогла открыть для себя еще несколько незаурядных картин. Самый громкий успех выпал на долю Гая Ритчи с его криминальной комедией "Большой куш". Режиcсер показал Ист-энд как место, где невозможно встретить ни одного добропорядочного человека - они там не водятся. За последнее время трудно назвать другой фильм, где все превратности бандитских разборок и махинаций были бы поданы столь жизнерадостно.
Криминальные истории превращаются в изысканное и пикантное блюдо. Динамика непредсказуемых ситуаций приправлена клиповыми элементами видеоряда. Монтаж на бешеной скорости сверхкрупных планов - печати обрушиваются на документы, штампы с размаха "впечатываются" в тьму зрительного зала, мафиози падает в сидение самолета, коньяк из фужера опрокидывается в рот мафиози, и снова печати и штампы. Так герой совершил перелет из Америки в Англию. Это чисто функциональный момент. Но в "Большом куше" из него сделан маленький киноколлаж.
Одинаково запоминаются и толстенный чернокожий бандит, который в буквальном смысле со скрипом долго вылезает из маленькой легковушки - совсем как Винни Пух из безвыходного положения. И Борис, русский из Азербайджана, - продавец оружия, владеющий даром уворачиваться от пуль. И белоснежный пес с черным ухом, ухитрившийся проглотить башмак, резиновую игрушку-пищалку и огромный бриллиант. Уж не говоря о главном лице - цыгане-боксере в темпераментном исполнении Брэда Питта. Боксер беспечно и просветленно разражается беззвучным смехом, после того как первым же ударом послал своего противника в нокаут, - редкому режиссеру нужна такая непосредственная и непривычная реакция.
Режиссер воскрешает весьма архаичный прием двойного показа одних и тех же событий для воссоздания сначала логики людей, а потом - обстоятельств. Вначале все похоже на абсурд, а потом оказывается сплошной цепью закономерностей. Гай Ритчи приглашает ощутить дичайший комизм и прелесть именно этой двойственности. Он умеет придать обычному мордобою на экране аристократический шарм. Он снимает свое кино виртуозно и упоенно, как джентльмен, сбежавший с чопорного светского раута и дорвавшийся до свободного творчества.
Среди внежанрового британского кино выделились две сугубо серьезные драмы. "Крысолов" режиссера Линна Рэмзи погружает зрителей в психологическую трагедию подростка, которая разворачивается на фоне брутального натурализма бедных районов Глазго 70-х годов. Крысы, копошащиеся в мусоре. Завшивленные дети и вечно пьяные родители. Секс в очень раннем возрасте. Драки, ссоры, скандалы и даже применение холодного оружия просто так, от нечего делать. Энциклопедия обратной стороны капиталистического благополучия. Однако режиссер не склонен сгущать краски и валить все на среду, которая заела людей. Наоборот, он стремится мужественно признать, что для самих обитателей Глазго все это - привычная и единственно известная жизнь.
Пока эта жизнь идет своим чередом, двенадцатилетний Джеймс страдает от потери внутренней опоры. Он стал случайной причиной смерти приятеля и никак не свыкнется с этим. Грезы о благоустроенном новом доме посреди чистого от мусора поля переходят в мечту о смерти. Джеймс топится в той же мутной воде канала, где утонул его друг. Единственное, в чем режиссер подспудно не может не обвинить окружающий мир, - в том, что здесь незнакомы с чувством вины и ответственности за происходящее, не привыкли оценивать себя и других. Человек, у которого появилась потребность осмыслять свое поведение и окружающие события, оказывается слишком одинок и слаб.
"Сироты" Питера Маллэна представляют наиболее выразительную вариацию на самый распространенный сейчас мотив европейского кино - дети, оставшиеся без родителей. Смерть матери для ее троих взрослых сыновей и дочери-инвалида - не только невосполнимая потеря, но и катастрофа. Когда у людей нет никаких перспектив и сколько-нибудь светлых надежд на будущее, утрата прошлого грозит разрушить весь их жизненный уклад и привести на грань гибели. Один брат становится жертвой случайной потасовки и слоняется по городу с рваной раной, истекая кровью. Второй брат чуть не убивает маленького ребенка. Третий, самый старший, проводит бессонную ночь в церкви, пытаясь склеить заново статую Девы Марии, которую разбил. Старший брат решает сам, в одиночку, нести гроб, гнется к земле под невыносимой тяжестью и наконец распластывается ничком на кладбищенской тропинке, рыдая. Многое в фильме Питера Маллэна ужасно и комично одновременно. Чем более несчастными чувствуют себя герои фильма, тем более нелепо себя ведут и тем более несуразные ситуации подстраивает им жизнь, как бы помогая дойти до кульминации отчаяния и миновать ее и, пусть запоздало, проститься с инфантильностью. Любая дорога жизни терниста - хорошо, если она хотя бы изредка приводит к душевному равновесию.
