Екатерина Сальникова Баварское кино сейчас нервно выбирает. Что важнее: прорваться на мировой кинорынок или быть интересным прежде всего самим себе, у себя в Германии? Из представленных баварских картин два фильма делались явно для продажи на экспорт. В триллере "Эксперимент" Оливера Хиршбигеля (см. "НГ" от 24.07.01) герои очень по-американски сражаются за возвращение своей свободы и силы закона. В картине "В июле" турецкого режиссера Фатиха Акина и немцы и турки очень по-американски борются за счастье в личной жизни.
Остальные фильмы не так крепко сбиты. Однако "баварскости" в них точно больше. "Одиночество крокодилов" Йобста Отцманна показывает вечное метание немецкой нации - между ограниченным прагматизмом бюргерства и бесконечным полетом мысли (и мечты) философов и артистов. В хваленой деревенской естественности режиссер видит скотство, в чрезмерной простоте - душевную мертвенность. Трудно сказать, у кого тут морды тупее - у свиней или у их двуногих хозяев. История Гюнтера, слишком хорошо образованного и слишком духовного сына мясника, - судьба изгоя, не способного выжить в своем родном селе.
Большинство режиссеров обращаются к жанру социальной драмы - видимо, он наиболее адекватен самым болезненным проблемам нынешней Германии. Иногда это получается занудно, иногда - слишком истерично, иногда - наоборот, прекраснодушно. И всегда с минимумом художественной изобретательности. Но само упорство попыток подобного рода вызывает уважение и даже зависть: наше кино сейчас не склонно к таким искренним реалистическим высказываниям. Хотя проблемы Германии как раз очень напоминают российские.
Самый мрачный фильм - "Забудь Америку" Ванессы Йооп - воссоздает картину кризиса середины 90-х годов, параллельного нашему отечественному. Анна хотела стать актрисой. Но дальше озвучивания мыльных опер и порнофильмов ее карьера не продвигается. Дэвид начинал как фотограф, но фотоателье закрылось. И вот молодой человек постигает искусство разделывания рыбы в супермаркете. Ни опуститься (и быть вровень со своей работой), ни стать сильнее обстоятельств (и прорваться к другой жизни) герои не в силах. Построение кадра то и дело свидетельствует о выпадении человека из окружающей среды. Анна в немом и брезгливом шоке застывает перед микрофоном, созерцая порнофильм и не собираясь приступать к своей работе. Дэвид стоит посреди своего рыбного товара как истукан, в упор не видя ни товара, ни покупателей.
Бенно организует сбыт старых и угнанных машин в Польшу. Неповоротливые устаревшие модели напоминают и американские фильмы о великой депрессии, и склад отслуживших декораций для сериала о Джеймсе Бонде. Стоянка перед гаражом Бенно выглядит как кладбище надежд на благополучие и процветание. И любой живой человек тут явно лишний.
В финале Анна и Дэвид, не сговариваясь, решают уехать из своего городка. Начало пути должно вселять хоть какую-то надежду на лучшее. Однако развернуты в разные стороны отчужденные лица героев, вошедших в один вагон, выбравших сиденья по обе стороны одной спинки, но не заметивших друг друга. Разобщенность людей рождает ощущение полной безнадеги.
Баварцы сохраняют остатки классической немецкой сентиментальности только в отношении к совсем маленьким детям. Поэтому Каролина Линк снимает детский фильм "Кнопка и Антон" (по роману Эриха Кестнера) про жестокое социальное расслоение современной Германии - и приводит своих героев к абсолютно счастливому финалу. Дети и бедняки объединяются против черствых богатых взрослых и учат их вечным гуманистическим истинам. По ночам Кнопка тайком бегает петь на вокзале - чтобы зарабатывать деньги для бедствующего Антона, вкалывающего за гроши в плохоньком кафе. Когда мать, возвращаясь из оперы, застает свою дочь концертирующей среди бродяг и алкоголиков, светская дама готова сама отнять бутылку у нищего забулдыги, чтобы залить свое горе и свой шок.
Только очень детское кино в Баварии сохраняет иллюзию свободы своих героев строить свою жизнь, оставаться собой или перерождаться. Во взрослом баварском кино нет веры в эту свободу. Там герои всегда люди маленькие и зависимые - от дурацких обстоятельств или от собственной дурости, уже не важно. И особенно это очевидно, когда в центре фильма появляется не какой-нибудь современный безработный, а сама Марлен Дитрих или романтики начала XIX столетия. В "Реквиеме романтической женщине" Дагмара Кнепфеля жизнь легендарного поэта Клеменса фон Брентано, его жены Аугусты и их друзей выглядит как бесконечная каторга. Безденежье, творчество, равнодушное к живым людям, и любовь, презирающая поэзию и быт. Кружок романтиков подан с натуралистическим отвращением, через которое брезжит усталое сочувствие режиссера к героям. Они - жалкие заложники своей непрактичности и своих психозов. И воздушное, прозрачное платье героини - символ не поэтической возвышенности, а неприкаянности, разврата и антиэстетизма женщины, которая чувствует всю свою ненужность и готова выставлять себя на показ от скуки и, как ни смешно звучит, из социального протеста.
"Марлена" Йозефа Вильсмайера с Катей Флинт в главной роли показывает не столько карьеру звезды или судьбу таланта, сколько превратности движения щепки в бурной стихии волн. Эта щепка и есть Марлен Дитрих. Ее случайно вынесло на гребень успеха и несет куда-то по просторам Европы и Америки. Дорогие машины, огромный дом в Беверли-Хиллз, голливудские тусовки, перебранки с режиссерами, скучные съемки, одиночество. Марлен может размазывать по заплаканному лицу все более густой и дорогой макияж. У нее все больше средств для того, чтобы свои страдания обставлять комфортно, таскать за собой дочку, ненужного мужа и его любовницу. И летать иногда через океан на свидание с единственно любимым мужчиной, немецким офицером. Однажды кто-то строго задаст героине вопрос: "Ты хочешь быть счастливой или знаменитой?" Однако Марлен Дитрих тут ничего не выбирает и не решает. Ей ничего не остается, как делаться звездой, поскольку счастливой быть в этом мире все равно нельзя. И знаменитая маска женщины-вамп для Марлен Дитрих - это лишь средство скрыть свою слабость и внутреннюю опустошенность. Современное баварское кино не склонно никем восхищаться. И даже Марлен Дитрих оно просто скорбно сочувствует.
