Большое ограбление поездом

Никаких радикальных решений жюри Каннского фестиваля решило не принимать. Посему "Золотую пальмовую ветвь" получил Роман Поланский за "Пианиста" (Франция-Польша). Имя - безусловное, значительность темы - не вызывает никаких сомнений. Что же касается художественных достоинств ленты, то автор "Ребенка Розмари" и "Китайского квартала" мог бы снять и получше.

Ну так ведь под семьдесят. И очень старался. Приехал в родную Польшу, приник к корням, рассказал всю страшную правду про варшавское гетто. Про чудовищное насилие над человеческой личностью. Про зверства фашистов. И звуки дивной музыки Шопена - как будто бы в исполнении героя картины, польского пианиста Владислава Шпильмана, который сумел выжить, сохранить человеческое достоинство и божий дар в ситуации нечеловеческой - разносились с экрана фестиваля как гимн разумному, доброму, вечному.

В фильме Поланского все вроде бы правда, но выглядит почему-то эта правда на экране придуманной и киношной. Хотя говорит он о вещах, лично им пережитых, но фильм, сделанный холодновато и не без штампов, не трогает. Или такой вот просчет: немецкий офицер-интеллектуал обнаружил на чердаке скрывающегося там великого пианиста. Несколько лет пианист не подходил к роялю, пальцы скрючены от холода, но вот он начинает играть. И гладко, без сучка и задоринки, исполняет технически сложную Первую балладу Шопена. Шпильман должен был бы попадать между нот, а сфальшивил в результате Поланский.

Но председатель жюри Дэвид Линч, от которого не знали, чего ожидать, поставил Поланского на высший пьедестал, а маленькому шедевру знаменитого финна Аки Каурисмяки "Человек без прошлого", заслужившему единодушное признание публики и критиков, дал всего лишь Гран-при. Впрочем, все более или менее интересные работы равномерно распределили между собой остальные награды. Лучшая актриса - Кати Оутинен в "Человеке без прошлого": несмотря на то что у жюри здесь просто не было никакого выбора, работа вполне достойная. Лучший актер - Оливье Гурме в "Сыне" бельгийцев братьев Дарденн (почему бы и нет?). Приз за лучшую режиссеру поделили кореец Им Квон-таек - за традиционный, очень пластичный и невероятно красивый фильм про знаменитого корейского художника прошлого века (название которого можно перевести как "Живопись и женщины на пьяную руку") и американец Пол Томас Андерсон ("Любовь как пунш"). Приз за лучший сценарий достался Полу Лаверти ("Милые шестнадцать" Кена Лоуча). Специальный приз жюри получили, как и предполагалось, два фильма, которые не заметить было политически некорректно, - "Божественное вмешательство" палестинца Элиа Сулеймана и документальный "Боулинг для Колумбайн" Майкла Мура.

Экспериментаторы и маргиналы-радикалы оказались, таким образом, за пределами внимания Линча, да и вряд ли его можно было чем-то удивить. Никакими первыми в истории Каннского фестиваля дигитальными проекциями ("Дух: Жеребенок из Симаррона") Линча также не удалось пронять. Не тронули его и усилия Гаспара Ноэ, французского режиссера аргентинского происхождения. Фильм "Необратимо", показанный одним из последних на фестивале, явно был рассчитан на скандальное внимание: 9-минутная сцена насилования Моники Белуччи, 35-минутная сцена бешенства по этому поводу ее возлюбленного по фильму и супруга по жизни Венсана Касселя, снятая вращающейся камерой, изматывающей душу зрителям. Нечитаемые титры в зеркальном изображении, обратное движение времени на экране - эксперимент любопытный, и, если бы его снял вгиковец, ему надо было бы поставить пятерку и предсказать большое будущее. Картину можно смело отправлять в Роттердам, но что она делает в конкурсе Каннского фестиваля, непонятно. И что такое эти детские игрушки для Дэвида Линча? Тем более не тронули уважаемого председателя глупые виртуальные игры Оливье Ассайяса под названием "Демонлавер". В игру под названием "Кто меньше?" (фильм "Необратимо" снят тринадцатью кадрами, "Десять" Аббаса Киаростами - десятью, все великое прошлое России запечатлено Александром Сокуровым в одном кадре - "Русский ковчег") он тоже не стал играть.

А вот в большую игру под названием "Кто не спрятал, тот не виноват" поиграли многие. Каннские ветераны утверждают, что перед фестивалем в город подтягивается отдельный поезд, пассажиры которого укрепляют ряды девушек легкого поведения и грабителей. Грабят утром, днем, вечером и ночью, отнимают добро на Круазетт и в глухих переулках, взламывают гостиничные номера и квартиры, вскрывают сейфы на кинорынке... Тащат все: кошельки, компьютеры, билеты Аэрофлота, аккредитации... Мало кто из знакомых остался без внимания пассажиров вышеупомянутого поезда. Одна француженка, у которой сумку увели прямо из-под носа, обратилась в полицию и узнала, что была в тот день двухсотой заявительницей!

А любимое кино служит руководством. Например, занятный триллер Брайана де Пальмы "Роковая женщина", показанный вне конкурса. Местом действия является Каннский фестиваль: идет якобы премьера фильма Режиса Варнье "Восток-Запад" на 50-м юбилейном Каннском фестивале. Как и положено, режиссер поднимается с исполнительницей главной роли Сандрин Боннэр (Олег Меньшиков и Сергей Бодров-младший, понятно, отсутствуют), на плакатах, развешанных по стенам, - лица каннских звезд, включая Никиту Михалкова. Варнье с Боннэр садятся и начинают смотреть свое кино, тревожась по поводу отсутствия звезды, с которой они поднимались по лестнице (к "Востоку-Западу" никакого отношения это уже не имеет). А девушку, на теле которой ничего, кроме затейливой змеи в бриллиантах, нет, в это время соблазняет в туалете "роковая женщина", которая в порыве страсти срывает со звезды "одежду", подпихивая бриллианты ногой своему соподельнику...

Шутка де Пальмы вполне вписывается в описываемый реально-виртуальный сюжет. Точку в деле о "большом ограблении поездом" поставил Клод Лелюш фильмом "А теперь... дамы и господа", показанным на закрытии. Приключения вора-авантюриста Джереми Айронса и влюбившейся в него Патрисии Каас где-то в марокканской пустыне под прелестную музыку Мишеля Леграна самым непосредственным образом перекликаются с классикой жанра об авантюристах, орудующих на Лазурном Берегу. Как правило, ворюгах веселых и симпатичных. Так что "теперь... дамы и господа", уважаемые кинематографисты, жалуйтесь на самих себя.

Канны