Ветер и поток

В честь открытия сезона Московский дом фотографии предложил выставку работ, предназначенных для пристального разглядывания, тем самым невольно выдвинув эскапистскую концепцию – погрузившись в мир искусства, человек на время забывает о реальном мире. «Японская фотография конца XIX – начала XX века» для этой цели подходит. Раскрашенные акварелью альбуминовые отпечатки групповых портретов, пейзажи и первые фоторекламы показывают нам ту Японию, о которой мы, возможно, уже ничего не узнали бы на пике мифа о Японии как страны превысоких технологий, самоубийств на почве стрессов и как самого большого скопления мужчин, принимающих за красавицу любую блондинку.

В японском языке есть специфическое выражение «фурю». Оно состоит из иероглифов «фу» – ветер и «рю» – поток. Понятие «ветра и потока» передает чувство прекрасного. Фурю пронизаны все фотографии фотоэкспозиции. По утверждениям японского писателя Тэцудзо Таникава, именно эстетическое чувство – основа японского национального характера.

На фотографиях – обычная, мирная, прекрасная жизнь. Женщины в прядильной мастерской склонились над работой, позади них изящная ширма для переодевания; очевидно, прядильная небольшая, частная. Другие женщины готовят обед, перетирая посуду и подготавливая продукты. «Гейши и рикша», остановившиеся передохнуть на сельской дороге, явно предназначались для светских глаз – отпечаток аккуратно раскрашен акварелью: одеждам гейш художник придал нежные пастельные оттенки, губы подвел красным (контур сильно отличается от принятого в Европе), а рикшу оставил черно-белым, «некрасивым». Очень выразительный кадр – «Актеры» – пятеро мужчин в национальном театральном гриме и костюмах, искажающих пропорции тела до великанских, разыгрывают драму в декорациях двух деревьев-бонсай.

Водопад, сад ирисов, сбор раковин, вид Внутреннего моря, по чьей глади движется фантастического вида корабль с головой мифического животного на носу – сфотографированы так, словно это и не фотоизображение, а древние японские сумие – рисунки тушью на тонкой рисовой бумаге. Так дотошно, достоверно прорисованы мелкие детали. Помимо поразительного для конца XIX века качества изображения все фотографии странным образом асимметричны – если это портрет в полный рост, человек никогда не стоит посередине кадра, если это пейзаж, обязательно будет скала, «стягивающая» все внимание в угол. Чувство асимметрии, которое нобелевский лауреат по литературе Ясунари Кавабата полагал одним из основополагающих для понимания японской культуры, оказалось напрямую связанным с внутренним чувством гармонии – фотографии это мягко подчеркивают.

Первый фотоаппарат появился в Японии в 40-х годах XIX века. И уже через сорок лет, в 1887 году, был введен закон об авторском праве, регулирующий выдачу лицензий на фотографирование тех или иных сюжетов. Можете себе представить, каких высот мог достичь человек, получивший такую лицензию. Самообладание и взаимоуважение японцев общеизвестно, но каждый из них хорошо помнит древнюю поговорку: «Самурай холоден, как его меч, но не забывает огня, в котором этот меч был выкован». Эта нота – как подложка того умиротворения, что разлито на фотовыставке.