Майя Крылова Петербургский «Крепостной балет» – труппа пока не очень известная, но внимания заслуживающая. Ее основатель, хореограф Елена Прокопьева некогда создала коллектив с таким названием в Иркутске. Потом она переселилась в Петербург, и там вновь появился «Крепостной балет». Прокопьева не только ставит спектакли, она еще и преподает танец. Если владение телом, актерское мастерство и внятная координация исполнителей – результат работы Прокопьевой-педагога, лучшей рекламы ее урокам не сыскать. И не захотелось упустить возможность увидеть новый проект питерцев – балет «Она едет на велосипеде», показанный в маленьком зале на Фонтанке.
Это своеобразный постмодернистский «Щелкунчик», не по сюжету, а по настроению. Здесь колобродит героиня на стыке детства и взрослости. Она, как Маша из классического «Щелкунчика», еще играет в куклы, но уже мечтает о прекрасном принце. Прокопьева пластически и концептуально отрабатывает любимую балетом, опробованную в «Щелкунчике» и «Коппелии» тему: кукольное в человеке и человеческое в кукле. Набитые опилками красавицы превращаются в живых девиц, вступающих с бывшей владелицей в контакт (то ли соперничество, то ли раздвоение личности). Они заводят романы, вожделеют и ревнуют, страдают и восторгаются, причем движения поставлены многозначно и психологически точно.
Кажется, все персонажи этого балета созданы воображением главной героини. Девушка гоняет по сцене на трехколесном велосипеде (именно едет, а не катается) так, словно велосипед – средство передвижения между мирами. И не важно, реальные это миры или они мерещатся богатому девичьему воображению. Не важно также, кто тот парень, что бежит, не сходя с места, как заведенный, и зачем другой юноша медленно отирает спиной театральный задник. «Она едет на велосипеде» – балет о силе человеческой грезы. Именно мечты, а не реальность – вечный двигатель жизни. Поэтому миражи балета разыгрываются как сцены «аффекта» из немого кино: некто в полосатом костюме и в омерзительных усах картинно и трагикомично (вплоть до сцены отравления постылого мужа) выясняет отношения с дамой в нитке жемчуга до пупа и в вечернем туалете. Тут же, рядом, происходит сходная сцена между парочкой зрителей, пришедшей посмотреть «клевый фильм». Спектакль так и будет работать на два фронта: один пласт действия – реальность (или, наоборот, воображение), и тут же, за стенкой, видимый лишь кусками, другой срез жизни – воображаемый (а может быть, реальный).
Героиня наблюдает все это, не слезая с велосипеда, потом едет дальше – к следующей интермедии. Подражая чужим страстям, она заводит собственную: яростный эротический дуэт, поставленный Прокопьевой, сложен по пластике, красив по энергетике и вполне мог бы исполняться в концертах как отдельный номер современного танца.
Собственно говоря, балет хорош тем, что без излишнего пафоса и без цинизма напоминает: в человеческом хоре схожих забот и увлечений у каждого есть своя, неповторимая партия. И не суть, что по ходу действия персонажи играют и заигрываются, воображение отказывает, красивый флирт распадается в некрасивые скандалы, велосипед не везет в страну счастья, а мчит известно куда – по дороге, вымощенной благими намерениями.
Петербург–Москва
Константин Ремчуков 