Опасайся экстраординарного

В Москве одновременно сошлись два фестиваля – второй по счету «Сезон Станиславского» и фестиваль со странным названием – Фестиваль стран Европы, посвященный 250-летию Русского государственного театра и проходящий по сему поводу на сцене Малого. Так случилось, что в один день сошлись в Москве две мировые величины – Эймунтас Някрошюс с премьерой «Фауста» и знаменитый гамбургский театр «Талия» с мелодрамой «Эффи Брист» по роману Теодора Фонтане.

«Фауст», в полном соответствии с двухтомной тяжестью Гете, длился около четырех часов, с двумя антрактами; методом медленного погружения постигая философию зла и излагая мрачные «средневековые» метафоры. Немцы же – следуя своим привычкам – всю историю жизни заглавной героини уместили в два с половиной часа энергичного пересказа.

Разумеется, двухвековой давности история в спектакле театра «Талия» была одета в костюмы наших дней. Муж Эффи – в синем, застегнутом на все пуговицы, и эта застегнутость в его случае свидетельствовала о невероятном страхе маленького человека (хоть и дошедшего до степеней известных!) выйти за пределы общественных правил. «Опасайся экстраординарного», – между прочим предупреждает едва ли не в самом начале знакомства и одновременно – в начале совместной их жизни Эффи ее новоиспеченный муж. Именно страх быть непонятым обществом, которое – он уверен – внимательно следит за каждым его шагом, в итоге заставляет его вызвать на дуэль своего старого товарища. У Эффи с этим товарищем когда-то вышла короткая лирическая история, о чем случайно – из старой переписки – муж узнал спустя шесть или восемь лет. Он вызывает на дуэль и – убивает.

Впрочем, спектакль гамбургского театра – не о муже или его убитом товарище. Спектакль – про Эффи Брист. Про девочку, которая в самом начале неловко раскачивается на качелях, пролетая над первыми рядами партера, шелестя легким платьицем в цветочек. Про ее такие же, в цвет платья, светлые иллюзии, мечты о замужестве, о жизни как веселой и праздничной прогулке по солнечной аллее, с цветами и восхищением, к какому она привыкла в родительском доме. Нет никаких специальных подтверждений, нет лишних сцен, как и лишних движений, в спектакле всё дается в одно касание, почти что впроброс, но из «коротких» и почти случайных деталей складывается история. И понятно, как воспитывали Эффи родители и почему она так легко соглашается на предложение чуть ли не в два раза старше ее жениха и т.д.

Такая вот актуальная – «гендерная» – история, от девочки на качелях – к отставленной матери, жене и дочери. Для Европы, где женщины с пугающим успехом отбивают у мужчин один рубеж за другим, – чрезвычайно злободневная история. «То, что я сделала, мерзко, но ваша добродетель еще отвратительнее!» – только так и надо бороться с лицемерной «буржуазной» моралью.

Спектакль «Талии», впрочем, борется с моралью, не скрывая собственной к ней иронии. Скажем, по сюжету досуг молодоженов скрашивают вечера в компании знаменитой оперной дивы, которую в спектакле играет мужчина в женском платье. И поет он, конечно, совсем не классический репертуар, а нечто кабаретное в микрофон. Поскольку в этом самом месте в роман пробивается русская нота, то пробует голос он (вернее, она) по-русски: «Солнце всходит на востоке┘»

Как всякий старинный роман, взошедший ко всему прочему на романтической германской почве, в «Эффи Брист» то тут, то там вспыхивают на мгновение романтические «молнии»: к примеру, муж в воспитательных целях попугивает Эффи какими-то призраками, чем едва не доводит ее до нервной болезни. Призраки – то ли реальные, то ли мнимые – начинают преследовать Эффи в ночных кошмарах┘ И в объятия «романчика», не любя, она бросается, может, ради спасения от этих страшных иллюзий и чтобы найти опору в реальности.

Эффи гибнет, правда, чтоб умереть, ей не нужно ни яда, ни какой другой посторонней помощи. Это страшное превращение, которое не нуждается ни в усилиях гримеров, ни даже в радикальной перемене костюма, пожалуй, и составляет главное достоинство спектакля из Гамбурга: Эффи играет замечательная актриса Карола Домбровски, которая путь – с детских лет и до смерти – играет на удивление просто и ясно. Эффи Брист умирает, примиряясь с миром и даже как будто без слез, как только и может умереть по-настоящему свободная женщина.