Шлягеры на грани

Знаменитый английский композитор, дирижер и пианист Майкл Найман снова в Москве со своим оркестром, названным скромно и со вкусом – «Michael Nyman Band». Столичной публике предлагается шоу для избранных, в чем убеждает цена билетов, приближающаяся в партере к среднемесячной зарплате, и почти пустой верхний ярус Московского дома музыки. Энтузиастов, похоже, не смущает ни то, ни другое: это же не какая-нибудь попса, а элитарный концерт одного из самых модных ныне композиторов.

Все прекрасно. Вот только музыка┘

Как сообщают справочники, Найман – автор целого ряда концертов, струнных квартетов, опер, балетов, песен, камерно-инструментальных пьес, музыки к показам мод и даже компьютерным играм. Однако из всего этого многообразия британский мэтр опять, как и 4 года назад, исполняет самые известные, «проверенные» опусы – музыку из нашумевшего фильма «Пианино», а также саундтреки к фильмам Питера Гринуэя, затасканные масс-медиа по поводу и без. Кто не доверяет московской публике, кто считает, что она не способна воспринять ничего другого, кроме «раскрученных» и навязших в зубах хитов?

Киномузыка Наймана – бесспорно, явление современной культуры. Она тонко балансирует на грани стилей и эпох – от Средневековья до авангарда; в меру пародийна и иронична, мастерски аранжирована, безукоризненно драматургически выстроена: ее отличает внутренняя конфликтность, а главное – особый «нерв». Видимо, именно этот талант Наймана – раз за разом безошибочно рождать подобные формулы и «выращивать» из них музыки-пульсации, цементирующие изображение от отдельных кадров до фильма целиком – привязал к нему великого мастера эксперимента и эпатажа Гринуэя почти на два десятилетия. Образы Гринуэя витают в зрительном зале на концертах Наймана, управляя сознанием и подсознанием слушателей – ведь его опусы являются пусть и выдающимися, но все же типичными образцами прикладной музыки, построенной главным образом на визуальных, жанровых, стилистических и иных ассоциациях. Исполнение этих сочинений в отрыве от естественной «среды обитания» – кинематографа – вероятно, дает возможность публике услышать их по-новому, открыть то, что раньше ускользало от слуха. Но взамен у музыки безжалостно отбирается, быть может, главное ее достоинство – биологическая связь с породившим ее киномиром, ее важнейшая роль в целостном организме под названием «фильм». И тогда начинаешь обращать внимание на некоторое однообразие музыкальных приемов, на длинноты и монотонию, на несбалансированность оркестра. Начинаешь скучать и ворчать┘ Так почему же публика провожает Наймана и его музыкантов овациями, вымогая бис за бисом? Ответ прост. Картины Гринуэя с музыкой Наймана для большинства из тех, кто пришел в зал – один из символов конца 80-х с пьяным чувством свободы, надеждами и иллюзиями. Узнавая фильмы по первым тактам музыки, мы ностальгируем по ушедшей молодости, благодарные тому, кто напомнил нам счастливые мгновения нашей жизни.